– Я всё понимаю, – Геныч широко улыбнулся, – ты полтора года жил по звонку, пахал на износ, отвык от друзей и общения. И от заботы ты, Максимушка, отвык. Поэтому я здесь с важной миссией – вернуть в твою унылую жизнь домашний уют и задать тебе верное направление к твоему безоблачному счастью.
– Так, значит, притащив в мою берлогу эту скамью, ты о моём уюте заботился? – усмехнувшись, я кивнул на серо-бурое убожество, оставившее минувшей ночью пару заноз в моей заднице.
Сам не знаю, зачем я сегодня притащил эту девку к себе домой. Но завалить её на розовых слоников показалось мне кощунственным – пришлось расположиться на скамье и ощутить всю прелесть домашнего уюта. И когда я взвыл от первой занозы, вонзившейся в мой зад, девчонка, похоже, приняла это за призыв к активным действиям и устроила на мне зверские скачки, вереща, как дурная сирена. Вторую занозу я принял с героическим молчанием и наше бурное свидание подытожил достойно. Если вообще можно считать достойным – вызвать девушке такси сразу после секса. Но свой розовый постельный комплект я не осквернил.
– Скамья, Макс – это есть атрибут большой и дружной семьи, чтоб ты знал. Сейчас накормлю тебя оладушками и помчим с тобой организовывать твой домашний быт, – Геныч ловко плюхнул на разогретую сковороду заготовки будущих оладий и так радостно разулыбался, словно для него и не существует ничего важнее и приятнее, чем организация моего комфорта.
– Да ты прямо хозяюшка! – восхитился я. – И с каких пор ты стал таким ревностным блюстителем семейных ценностей?
– Всегда им был! – искренне возмутился Геныч. – Ты на своей каторге малость одичал и память подрастерял. У тебя там хоть совокупления случались или ты только самок белых медведей видел?
– Не, брат, там ток оленихи, – рассмеялся я.
– А, так вот в чём секрет ветвистых оленьих рогов! – Геныч поддержал моё веселье, подсовывая мне первую порцию ароматных пышных оладий и придвигая розетки с вареньем и сметаной. – Ты давай, малыш, на сметанку налегай, здесь наши девочки тебя быстро разморозят.
День выдался продуктивным. Мы с Генычем заехали в институт, где я к своей радости выяснил, что есть возможность не потерять этот учебный год при должном усердии и, конечно, некотором взносе в фонд капитального ремонта спортивного зала. Отлично – я снова на третьем курсе!
– Ну что, теперь пошопимся, малыш? Девки говорят – это первейшее лекарство от депрессухи.
Мы приобрели здоровенный холодильник, стиральную машину и гигантскую плазму. И когда с предметами первой необходимости было покончено, отправились меня прибарахлять. Геныч сегодня в ударе – кудахчет надо мной, как заботливая бабуля, при этом не забывая хохмить и кадрить всех продавщиц, попавших в поле зрения. И что удивительно, меня, привыкшего к суровым ледяным будням, не раздражает его активность, и я постепенно втягиваюсь в эту игру, заражаясь бесшабашным весельем.
Я вовсе не уверен, что мне требуется столько шмотья, но облизанный длинноногими консультантками и подбадриваемый советами Геныча, я скупил всё, на чём настаивал мой друг.
– Так, всё – последний рывок! – наконец произнёс Геныч, увешанный моими пакетами, как носильщик.
Я знаю, что Геныча сложно смутить и теперь ржу над его попытками абстрагироваться от своей ноши.
– И куда рвём? – поинтересовался я с улыбкой и развёл свободными руками. – Задайте направление, товарищ.
– Ты, Макс, неблагодарная скотина, для тебя же стараюсь, – прорычал Геныч.
– Брат, если б и платил тоже ты, то, возможно, я бы и тебя вместе с пакетами нёс. А так – извиняй.
– Красавицы, – внезапно окликнул Геныч проходивших мимо девчонок. – А подскажите мне, несравненные, покупка какого шмотья вам доставляет наибольшее наслаждение?
– Украшения? – первое писклявое предположение заставило Геныча скривиться.
– Нет, но это же… как их там… аксессуары – о! – вспомнил друг. – А нас интересуют тряпки.
– Шубка? – пискнуло второе предположение, погасившее миролюбие Геныча.
– Мадемуазель, вы посмотрите на меня, как думаете, мне какой мех больше подойдёт?
Девчонки перестали веселиться, а я, взглянув на Геныча, мысленно дорисовал ему пушистое манто и заржал.
– Благодарю вас, дамы, идите мечтайте дальше, – распорядился расстроенный Геныч.
Отойдя от нас на безопасное расстояние, одна из девчонок обернулась и крикнула: