Сама Хромоножка, задрав тощий зад выше головы, с усердием терла ступени.
— Грета, а почему жены герцога Уэйна так часто умирали? — застыв у подножья лесьтницы и наблюдая за работой Греты, поинтересовалась Энни.
— Затрахивал он их до смерти, — выпалила Грета, не подумав. Одновременно думать и работать у нее не получалось.
— Что? — переспросила Энни.
— Упахивал он их работой, — поняв, что сморозила лишнее, выкрутилась служанка.
— А разве у него нет прислуги? — не поверила Энни.
— И прислугу упахивал.
Энни собиралась уточнить, как именно он это делал и зачем, но Грета, уже вываливающая язык от усталости, не была склонна к беседам.
— Вам бы, госпожа, — лучше подняться к себе в комнату и не путаться тут под ногами.
— Не хочу топтаться по чистому, — буркнула Энни и направилась к входной двери.
Грета то ли не знала о наказании Энни, то ли ей было наплевать, куда ушла девчонка — лишь бы отстала, но она не стала ее задерживать.
Энни же оббежала дом вокруг и припустила к конюшням. Никто ее не остановил. Никому не было до нее дела.
Оказавшись в загоне, она тихонечко позвала:
— Грачик! Грачик!
Ответом ей было негромкое ржание. Из денника выглянула черная лошадиная морда.
— Грачик, а я тебе яблочко принесла.
Энни достала из кармана наливное яблоко и поднесла жеребцу на открытой ладони. Конь осторожно, одними губами коснулся ее кожи, принимая подношение.
— Ну вот, молодец.
Грачик ответил сочным хрустом.
— А меня заперли дома, — пожаловалась она, — представляешь? Просто за то, что я гуляла по лесу. Это несправедливо, Грачик. Лучше б высекли. Тебя тоже сегодня не выводили гулять? Небось ноги уже затекли. А до тебя никому дела нет. Все ждут тетушку, будто она сама королева. Но мы с тобой сможем прогуляться.
Энни открыла дверь в денник.
— Ты же хочешь прогуляться?
Грачик хотел. Он стоял смирно и позволил себя взнуздать, но когда Энни собралась оседлывать его, забил нетерпеливо копытом, зафыркал.
— Ну ладно, Грачик. Не хочешь, не надо.
Энни повесила седло на место, отыскала взглядом небольшую грубо сколоченную из бревен скамейку и притащила ее в денник.
Грачик терпеливо ждал, пока маленькая хозяйка вскарабкается на его спину. Про Грачика говорили, что он злой и норовистый. Безбожно врали. Ну подумаешь, кого-то грызанул пару раз, кого-то лягнул в живот. И что? Ходят теперь к нему с опаской, ждут подвоха. Впрочем, Грачик всегда давал им новый повод посудачить о своем дурном нраве. Чтоб не расслаблялись. Но с хозяйкой он вел себя как самое чистокровное и благородное животное. Она доверяла ему, а он не мог не оправдать доверие. Ну а еще она часто забегала к нему и рассказывала что-то, попутно угощая яблоками, а яблоки Грачик очень любил.
Вырвавшись из конюшни, Грачик и Энни не стали утруждать себя открыванием ворот, а перемахнули через изгородь, которой был огорожен задний двор. Энни направила Грачика к окраине селения. Там простирались луга, сочные и зеленые летом, и блеклые и пожухшие теперь.
За лугом звенела под шатром из сплетенных ветвями крон деревьев мелкая речушка. Вода была в ней прозрачной и ледяной в любое время года.
Грачик часто останавливался здесь на водопой. Если Грачик был под седлом, то Энни спешивалась, опускалась на колени, черпала воду пригоршнями и глотала ее так же жадно, как и разгоряченный быстрой ездой жеребец.
Ниже по течению была заводь, как раз там деревенские часто ловили рыбу.
По пути Энни попались возвращавшиеся с рыбалки Жан и Франц. Жан оглянулся, не веря, что Энни хватило наглости нарушить запрет отца.
— Тебя, Жан, дома ждут утиные тушки. Так что поторапливайся! — радостно крикнула ему Энни.
Жан почесал затылок и резко сбавил скорость.
Поносившись по лугу, Энни направила довольного Грачика домой. Как бы она ни бахвалилась, на душе все равно скребли кошки. Что если отец узнает, что вместо того, чтобы смиренно сидеть в комнате и думать о своем поведении, она разъезжает по окрестностям на Грачике?
Большой ошибкой Энни, было то, что вместо того, чтобы вернуться домой тем же путем, она поехала по главной дороге. Слишком поздно она увидела экипаж, въезжающий в ворота. Ее точно заметили и поворачивать назад не было смысла. Кучер проворно спрыгнул с козел и открыл двери. Из крытой повозки вышла чета Дамери — тетушка Маргарет и ее муж Леонард. Все-таки они были не столь богаты, чтоб иметь еще и лакея.
На крыльце гостей встречали месье Шарль и Катарина. Причем отец, завидев Энни на Грачике, побагровел. Энни повезло, что он не захотел устраивать представление для посторонних.