Энни перекинула ногу и скатилась по боку Грачика на землю.
— Доброго дня, тетушка Маргарет и дядюшка Леонард, — проворковала Энни и сделала книксен. — Я отведу Грачика и вернусь к вам.
Маргарет поджала губы. К столь эффектному появлению племянницы она не была готова. Она не сказала ни слова о своем впечатлении. Для этого еще будет время.
Энни заметила, что на тетушке черное дорожное платье и черная шляпка с вуалью, но не придала этому особого значения.
— Гвидо, отведи Грачика в конюшню и позаботься о лошадях гостей, — приказал месье Шарль болтающемуся неподалеку конюху. — А ты быстро домой и приведи себя в порядок, — процедил он сквозь зубы, смотря тяжелым взглядом на свою дочь.
Энни казалось, что под его взглядом на ее одежде образовались прожженные дыры.
Привести себя в порядок означало надеть праздничное голубое платье из тонкой шерсти и заплести волосы, с чем Энни справилась без посторонней помощи и довольно быстро.
После обеда гости с хозяином заняли сиреневую гостиную. Начало разговора Энни не слышала. То, что за ней послали специально, наводило на мысли о том, что ничего хорошего ждать не приходится.
Графиня де Дамери сидела откинувшись на спинку кресла и нервно обмахивалась веером. Ее супруг Леонард занял софу. А месье Шарль расположился в кресле в дальнем углу и сидел будто на иголках. Щеки отца были багровы, а тетки, напротив, бледны как алебастр.
— Дитя мое, — приветливо улыбнулась графиня, — как ты живешь здесь, в этой глуши? Не обессудь, но ты похожа на простолюдинку. И немудрено. Ведь ты живешь на ферме. Расскажи-ка мне, чему ты научилась.
Чутье подсказало Энни, что графиня вряд ли хочет услышать, что она научилась лазать на самые высокие деревья за птичьими яйцами, скакать стоя на спине Грачика и давать кулаком в нос зарвавшимся мальчишкам, а еще на празднике урожая она могла переплясать выпивоху Гастона.
— Святой отец учит меня арифметике, истории и философии, а еще я умею читать и писать, — кротко ответила она.
— Положим, знать счет, чтение и письмо — полезные навыки и могут пригодиться при ведении домашнего хозяйства. Но история и философия? Зачем женщине забивать голову тем, что ей никогда не пригодится? Скажи, Эниана, учили ли тебя шитью и игре на музыкальных инструментах.
Энни просияла:
— О да! Я умею играть, — она достала из кармана маленькую дудку и наиграла простенький мотивчик.
Тетушка поморщилась.
— Эниана, ты должна понимать, что тебе пора подумать о замужестве. Каждый благородный господин желает иметь в женах благонравную особу, способную усладить его слух игрой на музыкальных инструментах, радующую кротостью и безупречным воспитанием. Я вижу, что воспитанием твоим здесь совершенно не занимались. Я не виню твоего отца. Он делает все, что в его силах, но многое ускользает от него. Если бы была жива твоя матушка, разве такой она хотела бы тебя видеть? У меня остановилось сердце, когда ты скакала без дамского седла на лошади. Для женщины это неприемлемо. Как такое вообще могло прийти тебе в голову? Твой отец полностью разделяет мое мнение. Ради твоего же блага ты поживешь у нас с Леонардо, пока мы не подыщем тебе подходящего мужа. Еще не поздно сделать из тебя приличную даму.
— А меня вы спрашивать не собираетесь? — она переводила взгляд с одного лица на другое, ожидая поддержки отца. Но отец молчал.
— Дитя, ты не в полной мере осознаешь, что лучше для тебя. Я делаю это ради Эмилии. Мне больно видеть, в кого превращается ее дочь.
Последние слова летели уже в спину Энни, бегущей из гостиной. Она споткнулась на лестнице. Забежав в комнату, она, кряхтя и охая, подтащила тяжелый платяной сундук к двери, забаррикадировав ее.
Через какое-то время пришел отец, стучал в дверь, говорил, что не сможет обеспечить ей достойное будущее, что Маргарет права.
Энни сидела на сундуке и плакала.
Глава 3
Утром стучала в дверь Ханна, грозилась, что выломает ее. Потом приходил отец, уговаривал открыть дверь. Потом опять приходила Ханна, выманивая Энни ароматным гусиным пирогом.
Энни плохо выспалась. Она так и уснула на сундуке, и теперь ее спина болела.
Размяв затекшую шею, Энни, проковыляла к окну. Несколько секунд подумала, с трудом открыла заржавевшую щеколду и распахнула створки окна. Затем взобралась на подоконник и посмотрела вниз.
Слева, рядом с бочкой для сбора дождевой воды стоял возок с соломой. Если пройти чуть по крыше, то можно обеспечить себе мягкую посадку.