Капитоныч посмотрел ему вслед, крякнул и, раздувая на ходу усы, торопливо зашагал к правлению колхоза.
Варфоломеева там не оказалось. Капитоныч с трудом разыскал его у кирпичного завода, где тот осматривал новые ямы для обжига черепицы.
— Справедливость у нас имеется или же нет? — в упор подступил Капитоныч к председателю. — Выбраковать — не велика мудрость! Нет, ты его вылечить возьмись! А я, хотите знать, на этом быке ещё вашего прожорливого трофея за пояс заткну!
Конюх обрёл дар красноречия; усы его раздувались, глаза горели.
Варфоломеев всё же не сразу понял, что такое произошло на конюшне, отчего так волнуется старый конюх.
Когда ему всё стало наконец ясно, он сказал:
— Ну что же, Капитоныч, раз так — забирай быка обратно. Только под твою персональную ответственность. И вы́ходить ты его должен в кратчайший срок.
— Понятное дело, — сказал Капитоныч. — Сомневаться не приходится.
Пряча в усах довольную улыбку, он заспешил в прогон, где у изгороди стояли выбракованные быки, ожидая погонщицу, доившую во дворе корову.
Мартик сразу узнал своего хозяина и, когда Капитоныч стал отвязывать верёвку, потянулся к нему мордой.
— Балуй! — заворчал на него Капитоныч.
И, разглаживая усы, с удовольствием вдыхая тёплый вечерний воздух, пропитанный запахами полевых цветов, он повёл быка на конюшню.
