— Слушаюсь, ваше превосходительство.
Курлов немного обмяк и спросил с человеческой интонацией:
— Нил Петрович. Для дела тут большой вред?
— Что Лыков бросит Восьмое делопроизводство? — догадался Зуев. — Не очень. Плохой из Алексея Николаича бюрократ получается. Жаловался он мне недавно, что забывает, как жуликов ловить… А место поручим Скрыдле, у того задница крепкая, всех пересидит.
— Вот и отлично.
Курлов поднялся и шагнул к двери.
— Павел Григорьевич… — окликнул его директор.
— Если вы насчет чина, то повторю: пусть ждет.
— А еще бы Азвестопуле коллежского асессора… Старается человек, один из лучших в департаменте.
— Еще бы не лучший, если ученик Лыкова.
Курлов застыл на секунду, бросил:
— И его вписали.
Уже на пороге повернулся, приложил палец к губам и сказал вполголоса:
— Через день будет в приказе. Но тсс!
Как только начальство удалилось, директор вызвал коллежского советника. Усадил в кресло, велел подать чаю и огорошил:
— Новое поручение тебе, Алексей Николаич. От премьер-министра, как водится.
Добавил ехидно:
— Ты у нас птица высокого полета, ниже не опускаешься: или государь, или на худой конец премьер-министр. Я уж забыл, когда что-то тебе приказывал…
Лыков слушал молча, и Зуев сменил тон. Он передал разговор с товарищем министра и закончил так:
— Полностью можешь рассчитывать на наш аппарат. Но этого недостаточно.
— Нужны помощники от двух сыскных полиций, Петербургской и Московской, а также от железнодорожной жандармерии, — подхватил Лыков.
Нил Петрович согласно кивнул:
— Поручение трудное, надо собрать группу дознавателей. Вы с Азвестопуло коренники, а москвичи с питерцами вам в помощь. Пиши проект приказа и пойдем к Курлову. Часа хватит?
Алексею Николаевичу хватило тридцати минут. Но к товарищу министра они с Зуевым попали только к вечеру. Тот пробежал глазами проект секретного приказа по МВД. В нем объявлялось о создании временной группы во главе с коллежским советником Лыковым. Группе поручалось объединить все незаконченные дознания о вооруженных грабежах крупных денежных сумм в Петербургской и Московской губерниях начиная с декабря. И принять меры к прекращению указанных грабежей и аресту виновных. Столичным градоначальникам[14] и ОКЖ вменялось в обязанность включить в группу своих представителей. Остальным чинам министерства — обеспечить содействие.
— Кого вы видите от жандармов? — спросил у сыщика Курлов.
— Полковника Запасова.
Генерал поморщился:
— Он служит в Москве, зачем вам далекий от Петербурга человек?
— Мы с Дмитрием Иннокентьевичем вместе дознавали хищения на их железнодорожном узле[15]. И он показал себя выдающимся специалистом. Знание дела, связи, знакомства — все при нем.
— Хорошо, я распоряжусь, — быстро согласился товарищ министра. — А от сыскных полиций? Ваше поручение на контроле у премьера, можете требовать кого захотите.
Лыков хорошо знал чиновников для поручений и многих надзирателей и в МСП, и в СПСП. Он имел собственные предпочтения, но считал более правильным, чтобы решения по персоналиям приняли сами руководители полиций. И доложил об том генерал-лейтенанту. Тот согласился и молча подписал приказ. Департаментские тут же удалились.
— Ну теперь держись, — сказал в приемной Зуев.
Алексей Николаевич бодро парировал:
— В первый раз, что ли, пропадать?
Уже вечером они с Азвестопуло наметили план действий. Следовало в первую очередь запросить все дела о нападениях. И попытаться понять, есть в них система или нет. Какие из грабежей — дело рук одной банды? Сколько всего активных банд? Что известно об участниках? Что сообщила агентура? Алексей Николаевич поручил это помощнику и напомнил:
— Не забудь вставить в перечень Сашку Попа и его приятеля-бомбиста из Плоцка. Как там, кстати, дознание? Пленный не заговорил?
— Не того замеса человек, — с оттенком уважения в голосе ответил Сергей. — Иван Аринкин рецидивист, с понятием. Молчит, как черноморский бычок.
— Припугни его сроком за нападение на полицейского чиновника. Проще говоря, на меня.
— Пугал, но без толку. У него побег с каторги — чем такого застращать?
— А молодой, что уехал с Южиковым? Петька-бомбист? О нем что-нибудь удалось узнать?
— Приметы самые общие, по ним установить личность не представляется возможным. Я показал парнишке, которого вы оприходовали, портреты из нашей картотеки. Более трехсот штук. Он никого не опознал.