— Слушаюсь.
— Вы в каком чине состоите, Максим Захарович?
— Губернский секретарь, — быстро ответил за подчиненного начальник.
— Хм. У нас дела такие: или грудь в крестах, или голова в кустах. Так что быть вам выше чином. Или впасть в немилость у бонз.
Лоренцев поморщился.
— Да шучу, шучу, — поспешил успокоить его Лыков. — Вся ответственность на мне. Но спрашивать буду всерьез.
— Этого я не боюсь.
— А пока расскажите, как вы из москвича перелицевались в питерца.
— Да очень просто. С Мойсеенко не сошелся.
— В чем?
— Во взглядах на то, как надо нести службу, — с достоинством ответил губернский секретарь.
— Что ж, это говорит в вашу пользу, — кивнул Алексей Николаевич. — Этот гнус не только развалил все, что мог, но и встал на путь прямых преступлений. Но отчего не вернулись назад в охранное?
— Места не было, да и…
Лоренцев замешкался, ему не хотелось отвечать на этот вопрос.
— Тогда им командовал Петерсон, — вспомнил Лыков. — Он хоть и ученик Зубатова, но самый из них бездарный. И в трудные месяцы декабрьского восстания показал себя очень неважно. Вы поэтому не вернулись?
— Да. Петерсон слаб, мелочен, труслив и к тому же интриган. Не хотелось идти под его начало.
Тут в разговор вмешался Филиппов:
— Максима Захаровича мне в начале тысяча девятьсот шестого года рекомендовал Герасимов[18]. А ему, чего тут скрывать — сам Зубатов.
— Вы поддерживаете связь с Сергеем Васильевичем? — оживился коллежский советник.
— Да. Он мой учитель, я многим ему обязан.
Начальники отослали губернского секретаря в приемную и еще немного посовещались. Перед тем как уйти, Лыков спросил:
— Какого вы мнения о способностях Лоренцева? Только прошу ответить честно.
— Честно? — усмехнулся Филиппов. — Он начал, как водится, с надзирателей. Я поставил его на Второй участок Васильевской части, самый трудный. Пристав вялый, околоточные берут взятки… Хулиганы, беглые в розыске, куча притонов… Но Максим Захарович справился. Навел порядок, отучил шпанку от озорства, раскрываемость у него самая высокая. Молодец, ежели честно. Я повысил его до чиновника для поручений — опять тащит. Знаете, как говорится: весь в поту, а мыла не видно. И вообще…
Начальник СПСП прикрыл на секунду веки, будто хотел соснуть, потом поднял на собеседника умный взгляд:
— У нас еще не было случая, чтобы кто-то из рядовых надзирателей всего за три года вырос в чиновники для поручений. Лоренцев первый. Он имеет выдающиеся способности. Помяните мое слово: через пять лет Максим Захарович станет помощником начальника, а через десять сменит меня на этой должности. А вам Кунцевича с Мищуком подавай. Э-эх… Отсталый вы человек… Нынче дорога молодым!
На этой оптимистичной фразе сыщики расстались. Лыков вернулся в департамент и приказал Азвестопуло:
— Когда соберешь все дела, изучи их под лупой. Сколько будет дел? Не больше двух десятков. Так?
— Не знаю, — ответил Сергей. — Соберу — увижу. На что мне лупу наводить?
— Сам догадайся, бездельник. Ты должен отыскать закономерности. Понять, сколько банд работают. Особенности, уголовный почерк, количественный состав. Кто любит в поездах нападать, кто в городе. Привлеки к этой работе Анисимова. Он артиллерист, с аналитическим складом ума, пусть тоже чешет лысину, думает.
— А вы?
— Я через час уезжаю в Москву. Заберу Телятьева и московские дела о нападениях, что подходят под наши требования. Через два дня собираемся все вместе в первый раз. Запасов уже выехал из Москвы сюда, и я забрал у Филиппова человека в группу. Лоренцев Максим Захарович — помнишь его?
— Помню. Годится. Да и Телятьев ничего, парень справный.
— Вот-вот. Так что остаешься за старшего, а я пошел собирать рать.
— Даже в рифму вышло, — одобрил титулярный советник. — Езжайте, я хоть от вас отдохну. В случае чего телефоньте, приеду вас выручать.
— Нет такого слова телефоньте! — топнул ногой Лыков.
— А у нас в Одессе есть. Ну, ступайте уже…
Глава 4
В Москве
Всю дорогу до Москвы Лыков читал газеты. Мир упрямо и неисправимо сходил с ума. В Вене поручик Гофрихтер после пятимесячного ареста сознался, что разослал пилюли с цианистым калием двенадцати офицерам Генерального штаба. Хотел обеспечить себе продвижение по службе! Вот стервец: ради карьеры чуть не убил дюжину товарищей… В Кишиневе приговорены к исправительным отделениям тридцать два перса, выманивавших у населения деньги на содержание храма Гроба Господня. Как ухитрялись немытые азиатцы выдавать себя за православных священнослужителей? Куда глядел народ? А в Минске задержали по подложному паспорту некоего Бергмана, который оказался на поверку знаменитым доктором Слонимским. Сей эскулап четыре года назад получил в Петербургской конторе Государственного банка на имя управляющего графа Толстого 1 600 000 (!) рублей по фальшивой ассигновке. Самое масштабное воровство в России. Доктор был вскоре арестован, симулировал шизофрению, и его поместили на испытание в лечебницу для умалишенных. Из которой Слонимский благополучно сбежал. И вот наконец мошенник опять под арестом; молодцы минские лекоки. А в Бухаресте румынская королева заболела аппендицитом в легкой форме. Это как понять?