Сейчас же, в этом альтернативном мире, начавшем существовать из-за досадной ошибки приборов в триасовом периоде, Тыря, как и многий другой простецкий люд, стекающийся к стенам кремля, переступил порог навесного через ров моста и вошёл в древний город. Молочницы уже зазывали пришлый народ на крынку молока, распахивались двери древнерусских кабаков и трактиров, несколько всадников в латах проскакали мимо, обдав Тырю вихрями пыли. Людская масса стекалась со всех сторон на центральную базарную площадь, в середине которой на толстом отполированном деревянном столбе висела приколотая грамота, написанная от руки местного воеводы. Она гласила, что сегодня предстоит великий пир по поводу отбытия в военный поход князя Ярослава Всеволодовича. Вино, мёд, жареные бараны и заколотые свиньи уже дожидались гостей со всех прилегающих к слободе районов. Празднество предстояло пышное и грандиозное. Простому люду полагалось бесплатное угощение и питьё. В этот день все таверны и кабачки, по указу великого князя, были распахнуты настежь, приглашая путников утолить жажду и голод. Тыря оказался в числе первых посетителей.
Ровно в восемь утра затрубили трубы. Развернутые на башнях кремля знамёна заколыхались в порывах несильного ветра. Кругом шла бойкая торговля, поскольку пришлый люд, стекающийся на базарную площадь, захватывал с собой из деревень всё, что можно было продать или обменять. Скакали и прыгали скоморохи. По ярмарке водили на цепях медведей. Играли гусли и свирели. Стоял такой гомон и хмельный смех, что у Тыри от радости закружилась голова. В его заплечной котомке лежал припасённый кусок козьего сыра, горбушка ржаного хлеба и пара луковиц, приготовленных в поход, когда он только отправлялся из деревни на празднество. Как и многие его сородичи из деревни, он лишь два раза в жизни покидал её, направляясь в слободу. Первый раз, чтобы сочетаться браком с Марфой Ильиничной, дочерью местного кузнеца; второй раз, когда родилась дочь Евсения, чтобы крестить её у местного иеромонаха Трифония. Сейчас он оказался в слободе третий раз. И всё по милости великого князя, дармовой выпивки и бесплатных, от пуза, харчей.
Было и ещё кое-что для обмена в котомке у Тыри, но он предпочёл вначале зайти в кабак. Усевшись на длинную лавку у такого же длинного стола, он попросил незнакомого соседа немного подвинуться. Помещение было забито до отказа. Стоял хмельный запах винных испарений, воздух был пропитан потом, жареной бараниной и квашеной капустой. Гомон и смех стоял, что впору было затыкать уши. Снаружи на площади по-прежнему продолжали трубить трубы. Хозяин кабака не успевал подавать на стол огромные глиняные кувшины, наполненные медовухой и терпким вином. Всё было бесплатно. Тыря расплылся в улыбке и обвёл уже порядочно хмельным взглядом соседей по столу. На стенах висели рога оленей. Скатерти были грязные, но это никого не волновало. Помогали хозяину две его взрослые дочери, разнося глиняные миски с дымящимся ароматом запеченного мяса. Жена, очевидно, работала с помощницами на кухне. Рядом играли в кости. Бородатые мужики из соседних деревень на все голоса перебивали друг друга, делясь последними новостями о предстоящем военном походе. Из каждой деревни в ратные дружины вербовали по нескольку мужиков, но Тыря избежал рекрутства, поскольку с детства хромал на правую ногу. Сделав очередной глоток вина и, закусив порядочным куском мяса, он толкнул соседа в бок, который с интересом следил за игрой в кости.