Старший помощник Боузи прищурился, разбирая очередные вспышки.
— «Единственный шнапс выжить для вас — положиться на жимолость победителя. Отныне ваши жижи в руках Алой Шельмы».
— Алая Шельма? — капитан Джазбер потемнел лицом, под глазами собрались нехорошие морщинки, — Кажется, мне знакомо это имя… Где-то я его слыхал, только не могу припомнить, где.
Пиратский корабль тем временем продолжал бомбардировать «Саратогу» сериями стремительных вспышек.
— Никакого сопровождения, — методично продолжал переводить мистер Боузи, — Ваше сукно отныне собственность Алой Шельмы. Немедленно остановите кувшину и сдайтесь на жимолость победителя.
Все время, пока длились переговоры, Тренч незаметно разглядывал пиратский корабль и не находил в его облике ничего утешительного. Как только заговорил гелиограф, пушечные порты баркентины распахнулись, демонстрируя страшные зевы орудийных стволов, похожие на пустые глаза демонов — вполне красноречивый, понятный во всем небесном океане, жест. Тренч догадывался, что может последовать за ним.
Один хороший залп с такого расстояния, и «Саратога» клюнет носом, заваливаясь на выпотрошенный бок и оставляя за собой развевающийся плюмаж из парусов. Магические чары, заключенные в доски киля, превратятся в пыль, в водяной пар, а сам киль лопнет от напряжения, разлетевшись на несколько частей. «Саратога» начнет падение в алую бездну, стремительно превращаясь в бесформенную мешанину из дерева, парусины и человеческой плоти.
Едва ли капитан Джазбер обладал развитым воображением, но, судя по его лицу, в эту секунду представлял себе что-то весьма схожее.
— Потушить машину, — негромко приказал он, — Паруса на гитовы!
Как ни перепуган был мистер Боузи, он не сумел сдержать удивленного возгласа.
— Мы сдаемся, сэр? Сдаемся пирату?
— А вы предпочитаете получить полный залп в упор? У мерзавца одних карронад больше, чем у нас человек. Разверните гелиограф! Отправляйте ответную передачу. «Саратога» — Алой Шельме. Корабль в дрейфе. Согласны на ваши требования, но при одном условии. Прошу, чтобы ваш капитан в составе абордажной партии лично принял от меня оружие.
Старый гелиограф «Саратоги», скрежеща шторками и заикаясь, передал сообщение. И все то время, что он работал, капитан Джазбер отчего-то улыбался.
— У вас есть план, сэр? — осторожно спросил первый помощник.
— Будьте уверены, есть.
— Вы действительно полагаете, что предводитель этих пиратов вознамерится лично принять нашу капитуляцию?
— Убежден в этом. Я хорошо знаю пиратов, мистер Боузи. Если что-то во всем воздушном океане и может затмить их жадность, так это жажда славы. Они все чертовски падки на лесть, даже больше, чем расфуфыренные формандцы. Без сомнения, пиратский вожак сейчас чистит перья на шляпе и смазывает судачьим жиром сапоги.
Кажется, это не избавило первого помощника от беспокойства.
— Возможно, и так, сэр. Но даже если пиратский капитан высадится во главе абордажной партии, сделает ли это наше положение менее безнадежным?
Капитан Джазбер сцепил руки за спиной, наблюдая за тем, как два корабля дрейфуют друг напротив друга — ну точно две больших вальяжных рыбины, уставшие гнаться наперегонки в потоке ветра и готовящиеся перейти к свадебному ритуалу.
— Прикажите своим людям спрятать мушкеты на верхней палубе, среди канатов и такелажа, мистер Боузи. Как только абордажная партия высадится на борт, я хочу, чтобы по моему знаку вы разрядили их им в животы.
Мистер Боузи замер с приоткрытым ртом.
— Я понял, сэр. Но ведь мы все равно останемся под прицелом пиратских орудий. Что помешает им дать залп и пустить нас в Марево, как только мы откроем стрельбу?
Капитан Джазбер опустил ладонь на рукоять массивного тромблона[20], торчащую из-за ремня.
— Я помешаю. Потому что как только вы разберетесь с абордажной партией, я возьму на мушку их вожака. Захотят ли люди этой Шельмы, кем бы он ни был, терять своего капитана? Пираты обычно цепляются за своего главаря.
Мистер Боузи неуверенно улыбнулся.
— Отличный план, сэр.
— Не сомневайтесь. Мы не только спасем корабль, но и привезем эту алую стерву в Шарнхорст. В эту субботу у жителей будет два праздника вместо одного. Что скажете, мистер Тренч? Не только вы станцуете в воскресенье в пеньковом галстуке. Разве это не вселяет в вас надежду?
Тренч не ответил. Он никогда не отвечал капитану Джазберу, хоть и знал, что каждое проявление неуважения может стоить ему пинка под ребра или десятка плетей, в зависимости от того, в каком настроении тот пребывал. Но сейчас у капитана Джазбера имелись другие заботы помимо мальчишки в кандалах. Куда более приятные.