Сегодня я вам расскажу
Про старикашку Буна
Лихой пират и бузотёр,
Подобных чтит Фортуна
Пять тысяч раз он избегал
Коварного тайфуна
А всех богатств — один рундук
Да старенькая шхуна!
А в рундуке старик держал
Бумаги две осьмушки
Цветок календулы сухой
Да перстень от подружки
Монокль, шпатель и кларнет
Нагар с любимой пушки
Кусок бечевки, портсигар
И пистолет без мушки
Лишь оказавшись под самой дверью, Тренч сообразил, что никакого певца в капитанской каюте нет, а звуки издает, по всей видимости, граммофон, порождая медным раструбом характерное глухое эхо. Судя по всему, капитанесса «Воблы» испытывала страсть к музыке. Тренчу это показалось добрым знаком. Люди, которые любят музыку и слушают граммофон, обычно не кидают других людей вниз головой в Марево. Впрочем, даже в этом у него не было полной уверенности.
Песня тем временем текла дальше, отчего-то смущая абордажного голема. Настолько, что к двери каюты он подошел короткими шагами, а руку протянул со странной для механизма его мощи нерешительностью.
В таверне старой портовой
Набравшись как-то рому
Старик услышал невзначай
От пьяного старпома
Мол, где-то в страшной высоте
Ветра шьют по-иному
Но только те края, увы,
Доступны не любому
Механическая лапа дядюшки Крунча, способная вышибить дверь одним щелчком, удивительно мягко постучала по ее поверхности.
— Капитанесса! Кхм!
— Что такое, Дядюшка Крунч? — отозвался из каюты женский голос.
Он показался Тренчу молодым и задорным, звонким, как у новенького корабельного горна, еще не успевшего покрыться патокой ржавчины и засечками. Пожалуй, даже чересчур жизнерадостным. И это капитанесса? Человек, который в ближайшее же время решит его судьбу?
— Я к вам по делу, — абордажный голем заколебался, пытаясь сохранить официальный тон, который, видимо, был ему не очень привычен, — С докладом и…
— Так заходи!
— Я не один, госпожа капитанесса.
— Что?.. Ничего не слышу!
— Разве Малефакс не передал?
— Ничего он не передавал. Возится со своими теоремами. Я разрешила ему отдохнуть, раз уж боя не будет.
Дядюшка Крунч смущенно кашлянул в механический кулак.
— Помните то корыто, что мы сбили час назад?
— Забудешь… А что с ним? Оно всплыло из Марева?
— Хуже. Судя по всему, нам теперь придется разгребать мусор с него. Видишь ли, кое-что шлепнулось нам прямо на палубу.
— Старый ворчун! — в сердцах отозвалась капитанесса, — Вы вновь поспорили с Корди, чья очередь драить палубу? Ваше упрямство когда-нибудь доведет меня до белого каления. Ладно, она еще ребенок, но ты?..
— Это другой мусор! — сердито буркнул голем, косясь на Тренча, — Он разговаривает.
— Что ты имеешь в виду, дядюшка?
— У нас пленник, капитанесса.
Несколько секунд из капитанской каюты доносился лишь бодрый голос граммофона:
Потом что-то щелкнуло, жалобно взвизгнула игла, и воцарилась тишина.
— И ты молчал? Сюда его!
Тренчу показалось, что он слышит голос другого человека. Жесткий, хорошо поставленный, властный. Голос, которым можно загнать матросов на верхушки мачт посреди бури, голос, которым можно остановить бунт, голос, которым можно напугать до мокрых штанов матерого каторжника… Тренч, вспомнив свои опасения, вновь замешкался. Так что дядюшке Крунчу пришлось легко толкнуть его в спину, чтоб заставить перешагнуть порог.
Тренч ступил в полумрак капитанской каюты так скованно, будто сделал первый шаг к помосту палача на главной площади Шарнхорста. Он впервые в жизни оказался в капитанской каюте и потому ощущал себе вдвойне неуютно. Смутила его и обстановка.
Ему всегда казалось, что капитанская каюта должна представлять собой что-то вроде небольшого, со вкусом обставленного кабинета, где каждая вещь находится на своем месте и где царит строгий, как нрав самого капитана, порядок. Полки с аккуратно разложенными картами и лоциями. Небольшой книжный шкаф с любимыми книгами — никакой беллетристики, только классические труды Дрейка, Хоукинса и Худа. До блеска начищенная сабля на стене. И, разумеется, огромная карта мирового воздушного океана, испещренная направлениями ветров и пятнышками островов. Иногда воображение дорисовывало что-то невинное, бутылку хорошего вина на столе или колоду отполированных сильными пальцами игральных карт…