Когда носок правого сапога ощутил под собой пустоту, она поняла, что не ошиблась. Потом и зрение на миг вернулось, позволив ей убедиться в том, что все верно — она стояла на самом краю обрывающейся в никуда палубы. За искривленным и обожженным железом бесшумно плыли облака — настоящие, не иллюзия — складываясь в бессмысленные замысловатые фигуры. Это было красиво — и какое-то время она, покачиваясь, просто смотрела на них, словно пытаясь вобрать в себя это зрелище. А может, просто выгадывала секунды, чтоб собраться с духом и сделать один, по-настоящему последний, шаг. Трусливое тело — как старый корабль, оно до последнего пытается удержаться в воздухе, даже если это бессмысленно.
Потом она вспомнила, что хотела кое-что передать гомункулу.
— «Малефакс»…
Кажется, он и до этого что-то говорил, но она не слышала — мешал гул ветра в ушах.
— Капитанесса?
— Позаботься о… всех, хорошо? Они славные ребята и заслуживают лучшей жизни. Скажи им… скажи… Скажи, чтоб оставили пиратское ремесло. Слишком хлопотное дело в наше время. Паточная Банда распущена. Только дураки болтаются по ветру без дела. Кроме того… Кроме того, они — никудышные пираты и сами знают об этом.
Она рефлекторно попыталась набрать в грудь воздуха перед последним шагом. Как это глупо. Как будто внизу его мало…
— Я передам, — серьезно пообещал «Малефакс», — Спасибо вам, прелестная капитанесса. Я был горд служить с вами.
И вновь что-то помешало ей сделать последний шаг. Но в этот раз это был не голос и не запоздалые мысли. Ринриетта вдруг увидела, как облака прямо под ней начинают пузыриться и бурлить. Словно вверх бил столб теплого воздуха огромного размера, перемешивая и сдувая в стороны пенную шапку. Только она не ощущала тепла, только смертельную усталость в слабеющем теле и острый вкус крови во рту. Наверно, еще одно наваждение, какой-нибудь фокус Розы…
Облака внезапно вскипели, как похлебка в горшке. Они растекались в стороны, словно пытаясь пропустить что-то большее, упорно пробивающееся снизу. Какое-нибудь чудовище из Марева? Может, остров?..
Возможно, она пробормотала это вслух, потому что «Малефакс» ответил ей с какой-то неуместной торжественностью.
— Это «Аргест», капитанесса. Он поднимается по правому борту.
Смысл слов дошел до нее слишком поздно — когда сквозь пенную шапку облаков вдруг пробился вертикальный штырь и стал стремительно вытягиваться вверх — словно старушка-Роза пробила шерстяную ткань огромной иглой и теперь стремительно протягивала ее сквозь облака. Только иглы обычно заканчиваются острием, а не шарообразным клотиком…
Грот-мачта! Ринриетта как зачарованная наблюдала за тем, как топ мачты возникает прямо из облаков. Несколько секунд спустя показались и две других, фок и бизань. Они росли прямо из облаков, как диковинные деревья, возносясь над ее головой и распускаясь в стороны угловатыми ветвями рей. На реях трепетали паруса, но Ринриетта отчего-то не слышала привычного шелеста заблудившегося в них ветра — все происходило на удивление бесшумно. С парусов вниз стекали пенные хлопья, отчего вокруг корабля повисла бледная облачная взвесь. Они явно не первый день полоскались в небесном океане, Ринриетта отчетливо видела многочисленные заплаты и прорехи. Более того, многие показались ей знакомыми. Еще до того, как из облаков поднялись голенастые стеньги, она уже знала, какое слово слетит с ее губ.
— «Вобла»…
— Это «Аргест», — тихо поправил ее невидимый «Малефакс», в его голосе звучало непривычное благоговение, — Точнее, его новая оболочка. Возможно, он хочет поприветствовать вас или…
«Вобла» поднималась стремительно и беззвучно, словно восставала из бурлящей пены. Вынырнула площадка марса, на которой так любила валять дурака Корди, потянулись узкие языки вантов и сложные переплетения такелажа, затем показались огромные барабаны гребных колес, бушприт, борта…
Ринриетта не отвернулась бы от этого зрелища даже если б останки «Барбатоса» рухнули в Марево. Она знала, что не может отвернуться. Это было не просто торжественное явление, это был ответ на вопрос, который она так и не успела ему задать. По счастью, в этом вопросе было всего два слова — даже ей должно хватить воздуха их произнести…
— Кто ты? — одними губами прошептала Ринриетта, пошатываясь на краю пропасти и зачарованно глядя на поднимающийся над ней корабль — большую, старомодную, ужасно потрепанную и много лет не знавшую ремонта трехмачтовую баркентину.