- Ваше добро отвергло их и изгнало, а мы приютили их среди нас. Мы с ними очень похожи - наша цель в том, чтобы у человечества не осталось ни единой искры дара. Только тогда в мире воцарится покой... Я имею преимущество над тобой, волшебник, - правда на моей стороне. Чтобы победить, мне не нужна магия, а тебе нужна. Я предвижу великолепное будущее, и стремлюсь к нему. С помощью этих людей я взял Башню. Их руками я вынес оттуда невероятные сокровища. Ты не смог их остановить тогда, разве сможешь сделать это сейчас? Теперь человек идет своим путем, не омрачаясь магией... И теперь у меня есть Скользящий, и с ним я приду к победе. Он работает с этими людьми на общее благо. И делая это, Николас становится просто бесценным. - У сноходца за пазухой был еще один разящий козырь, которым он не преминул воспользоваться. - К тому же Скользящий, которым, как ты говоришь, невозможно управлять, жаждет послать мне твоего внука и его жену. На их счет у меня особые планы - особенно на нее. - Лицо Джеганя покраснело от злобы. - На него не столь великие.
Зедд едва сдерживал свой гнев. Если бы не ожерелье, он бы все здесь разрушил.
- Когда Николас познает все свои возможности, он захочет действовать по своей воле, и цена, которую ты заплатишь, будет высока.
- А вот тут ты ошибаешься, волшебник, - раскинул руки Джегань. - За Ричарда и Мать-Исповедницу я отдам все, что Николас не попросит. Никакая цена не будет высока. Ты можешь думать, что я жадный и эгоистичный, но ты ошибаешься. Я наслаждаюсь ролью того, кто возвращает язычников в ад. Это мне и впрямь нравится, и я добьюсь того, что люди склонятся перед нашей справедливостью и путями Создателя.
Джеганя распирала спесь. Он потянулся и взял с серебряного блюда орехов.
- Зедд ошибается, - заговорила Эди. - Мне ясно, ты знаешь, что делаешь, и можешь контролировать своего Скользящего. Я бы посоветовала тебе держать его взаперти, чтобы он работал на тебя и твое благо.
Джегань заулыбался.
- Ты тоже, моя высохшая старая ведьма, расскажешь мне все, что знаешь о сокровищах.
- Ба! - поморщилась Эди. - Тебя обманули бесполезные вещицы. А ты таскаешь их за собой.
- Эди права, - поддакнул Зедд. - Ты неотесанный дубина, который собирается...
- О, ну, хватит, вы двое. Думаете, выведете меня из себя, и я убью вас на месте? - На его лице появилась ухмылка. - Хотите избежать заслуженного правосудия?
Зедд и Эди молчали.
- Когда я был мальчиком, я был никем, - тихо произнес Джегань, уставившись вдаль. - Уличным бродягой в Алтур-Ранге. Драчуном. Вором. Жизнь моя была пуста. Все, о чем я думал, - это когда мне удастся поесть в следующий раз. Однажды я увидел человека, идущего по улице. Он выглядел так, словно у него есть деньги, которые мне были нужны. Становилось темно. Я тихо крался за ним, намереваясь дать ему по голове, как вдруг он повернулся и посмотрел мне в глаза. Его улыбка заставила меня застыть на месте. Она была не доброй или слабой, а улыбкой человека, который знает, что может убить тебя в любой момент. Он вытащил из кармана монету и бросил ее мне, а затем повернулся и пошел дальше. Спустя несколько недель, глухой ночью, я шел через аллею, где спал в старых одеялах, и увидел темную фигуру на улице. Я понял, что это был тот самый человек, потому что он кинул мне монету и ушел. В следующий раз я увидел его сидящим на каменной скамье на старой площади. Как и у меня, у него не было шансов на жизнь. Людская жадность высосала из него жизнь. Я не хотел расти и стать такими, как они, но я знал, что придется, и человеческая жизнь канет в небытие, никто обо мне не вспомнит. Бесполезная душа. Я сел рядом и спросил его, зачем он дает мне деньги. Вместо простого ответа об обычной милостыне, которую подают мальчишкам, этот человек рассказал мне о великой цели человечества, о смысле жизни и о том, что мы здесь всего лишь остановились перед тем, как навечно придти к Создателю, но мы еще можем восстать. - Джегань заправил в рот еще один кусок гусятины. - Я никогда не слышал ничего подобного. Я сказал, что для меня все эти вещи не имеют значения, поскольку я всего лишь вор. Он ответил, будто человечество зло поступает по отношению ко мне, и спасти его может только помощь таким, как я. Он открыл мне грехи человечества. Перед тем как уйти, мой благодетель спросил меня, знаю ли я, что такое бесконечность. "Нет", ответил я. "Наша жизнь в этом мире - всего лишь миг перед переходом в иной мир", - сказал он. Тогда я впервые задумался о высшей цели. Следующие месяцы Брат Нарев разговаривал со мной о Создании и вечности и учил меня. Он дал мне знание о лучшем, неведомом мне дотоле будущем. Он научил меня самопожертвованию и спасению. Я думал, что падаю в вечную тьму, пока он не показал мне свет. Он взял меня в помощники в деле рутинной работы жизни. Брат Нарев был моим учителем, священником, советчиком, спасителем, и... дедом.
Взгляд Джеганя нашел Зедда.
- Он дал мне свет знания того, каким может быть будущее человечества. Показал мне истинную жадность и темную пустоту, к которой идет человечество. Укреплял мое зрение. Он был духом, а я его костьми и плотью. Брат Нарев предоставил мне честь начать революцию. Он возвел меня над грешными людьми. Мы были новой надеждой человечества, и Брат Нарев сам дал мне право нести его видение в очистительном огне искупления. - Джегань откинулся на спинку стула, смотря на Зедда так, как никто на него не смотрел. - И этой весной, когда я нес видение Брата Нарева, чтобы просветить человечество, принести будущее, в котором не будет магии, подавляющей людей, не будет жадности и гордыни, я пришел в Эйдиндрил и... что я нашел там? Голову Брата Нарева на шесте с запиской. В ней было написано: "С наилучшими пожеланиями от Ричарда Рала". - Император задрожал от ненависти. - Человек, которым я восхищался больше всего в мире, который дал нам видение Нового мира, был мертв. Его голову насадил на кол твой внук. Я не знаю, было ли совершено более чудовищное преступление против всего человечества. - Мрачные тени плыли в черных глазах Джеганя. - Ричард Рал ответит за это. Он будет страдать так же, как Брат Нарев, перед тем, как я отправлю его к Хранителю. Хочу, чтобы ты знал свое будущее, старик. Твой внук узнает такую боль и еще одну, когда я возьму его жену и заставлю ее заплатить за ее собственные преступления. На его лице снова появилась злая усмешка. - Когда он заплатит свою цену, я убью его.