Доселе молчавшая Кара приблизилась к Кэлен.
– Дайте мне только подобраться к ним поближе, и я повыдергиваю их жалкие перья. – Длинная светлая коса Кары (знак ее профессии) взметнулась, подтверждая эти слова. – Посмотрим тогда, что они за предзнаменование.
Ее глаза потемнели, словно она увидела чернокрылых хищников. Украшенная полосами из особой черной ткани защитная одежда, которую носили и все остальные, кроме Ричарда, придавала Каре устрашающий вид. Неожиданно став правителем, Ричард получил в наследство Кару и ее сестер по эйджилу морд-сит.
Ричард вернул крохотного козленка бдительной матери и встал, заложив большие пальцы рук за многослойный кожаный ремень. На каждом запястье по кожаному наручу вились серебряные кольца и загадочные символы, в которых отражались последние лучи заходящего солнца.
– Однажды ястреб уже кружился надо мной в начале путешествия, – задумчиво проговорил он.
– И что случилось? – нетерпеливо спросила Дженнсен, словно его ответ мог подтвердить древнее суеверие.
– Я взял в жены Кэлен, – просто ответил Ричард, расплываясь в улыбке.
– Ну, это только доказывает, что опасность существует для Матери-Исповедницы, а не для тебя, лорд Рал, – скрестила руки на груди Кара.
Ричард нежно обнял Кэлен за талию. Она тоже улыбнулась и склонилась к его плечу, отвечая на объятие. Да, в конечном счете, то путешествие привело к тому, о чем Кэлен не могла даже и мечтать – они стали мужем и женой. Женщины как она – Исповедницы – не осмеливаются думать о любви. Благодаря Ричарду, Кэлен узнала, что такое истинная любовь, со всеми ее радостями и страданиями.
Кэлен бросало в дрожь при мысли о тех временах, когда она думала, что Ричард мертв или с ним случилось нечто еще более страшное. Сколько раз она изнемогала от желания быть с ним, просто чувствовать тепло его рук или хотя бы знать, что он в безопасности.
Дженнсен бросила взгляд на пару, слившуюся в объятии и подумала, что ничто теперь не удержит Кару от насмешек. Кэлен понимала причины недоумения девушки. Она подумала, что для чужеземца, а особенно для д’харианки (а Дженнсен была типичной д’харианкой) должны казаться странными насмешки Кары над Ричардом: охрана не подсмеивается над своим господином, особенно если этот господин – лорд Рал, магистр Д’Хары.
Защищать лорда Рала ценой собственной жизни всегда было священной обязанностью морд-сит. А потому внешняя непочтительность Кары по отношению к Ричарду была, по сути, празднованием свободы и своеобразной данью уважения тому, кто даровал ее.
Морд-сит стали ближайшими защитниками Ричарда по доброй воле. У лорда Рала не было выбора. Чаще всего охранники не уделяли должного внимания его приказам, если только не находили их достаточно важными. Они были свободны в том, чтобы выбирать то, что для них важнее всего: на первом месте для морд-сит стоит безопасность Ричарда.
Со временем Кара, их вездесущий телохранитель, стала одним из членов семьи. А за последнее время семья неожиданно выросла.
Со своей стороны Дженнсен необычайно тронуло то, как ее приняли. Девочка росла в бесконечных скитаниях, вечно боясь, что отец, магистр Рал, найдет и убьет ее так же, как он уничтожил многих своих нежеланных отпрысков.
Ричард дал знак Тому и Фридриху возвращаться к повозке и лошадям – они остановятся здесь на ночь. Том поднял руку в подтверждение того, что понял приказ, и ушел расцеплять упряжку.
Не видя больше хищников в темной пустоте на западе, Дженнсен повернулась к брату.
– Я поняла, что у них черные перья на концах крыльев, – произнесла она, не в силах отвлечься от мыслей об ужаснувших ее птицах.
Прежде чем Ричард успел ответить, Кара заговорила притворно нежным голосом, в которым звенела угроза.
– «Словно сама смерть льется с концов их перьев, похожих на те, которыми Владетель подземного мира пишет приказы смерти», – продекламировала она древние строки.
Кара не хотела бы видеть этих птиц где-либо поблизости от Ричарда и Кэлен. Жена лорда Рала приблизилась к морд-сит. Лицо Кары ожесточилось, и Дженнсен не осмелилась задержать на нем взгляд.
– Они тебя... беспокоят? – обратив все внимание на Ричарда, спросила девушка, задрожав, как ее козочка.
Кэлен приложила ладонь к животу, пытаясь подавить боль ужаса, вызванного вопросом Дженнсен.
– Они следят за нами, – ответил Ричард, смотря в глаза встревоженной Дженнсен.
2
– Что? – нахмурила брови Дженнсен.
– Птицы, они следят за нами, – Ричард неопределенно взмахнул рукой.
– Ты имеешь в виду, они следуют за тобой в этой пустыне и высматривают, когда же ты умрешь от жажды или чего-нибудь еще, и тогда они смогут почистить тебе косточки?
– Нет, я имею в виду, что они следуют за нами, выслеживают каждый наш шаг, – медленно покачал головой лорд Рал.
– Не могу понять, как ты узнал...
– Мы знали, – резко произнесла Кара. Ее тонкая, хорошо сложенная фигура производила не менее агрессивное впечатление, чем хищники. Кара выглядела грозно и устрашающе в черной одежде кочевого народа, изредка путешествующего по дальним границам обширной пустыни.
– Мы наблюдали за птицами, когда Фридрих нашел нас и сказал о тебе, – Ричард ободряюще коснулся ладонью плеча Кары и пошел обратно.
Дженнсен оглянулась на двух мужчин у повозки, занятых хозяйственными хлопотами позади нее. Тонкий серп луны плыл над темными складками гор. В лунном сумеречном свете Кэлен едва различала, как Том распрягает своих лошадей, а Фридрих расседлывает остальных.
– Что ты думаешь здесь найти, так далеко? – Дженнсен нашла глазами Ричарда.
– Никогда не знаешь, что найдешь. То, что Oба, наш сводный брат, лежит мертвым – одна из попыток отвлечь нас, прежде, чем он попытается убить. И птицы все так же следуют за нами, – ответил Ричард, снимая с пояса флягу с водой и протягивая ее Кэлен.
Мехи жены оставались притороченными к седлу, а сама она чуть ни падала от усталости. Прошло уже несколько часов с момента, когда они отдыхали в последний раз. Кэлен сильно устала от долгой езды и ходьбы, потому что порой приходилось идти спешившись, чтобы дать передышку лошадям. Она поднесла мех к губам и в который раз подумала, какой мерзкий вкус у воды. Но, в конце концов, это лучше, чем ничего. Без воды смерть быстро настигла бы их посреди безжалостного жара бесконечной, бесплодной равнины, что простиралась вокруг безлюдного места, называемого Столпами Творения.
– Я знаю, легко ошибиться, – запинаясь, снова заговорила Дженнсен, приспуская с плеча ремень меха с водой. – Взять хотя бы то, как я однажды подумала, что ты, подобно Даркену Ралу, собираешься убить меня. Я была настолько убеждена в этом, что находила самые невероятные подтверждения в любом твоем действии. Я так боялась, вдруг это правда...
Ричард и Кэлен знали, что в том нет вины Дженнсен – едва ли она сейчас могла быть орудием врагов, с помощью которого они подбирались к Ричарду. Но постоянная борьба со страхом, угнездившимся внутри нее, отнимала слишком много ценного времени.
Дженнсен сделала большой глоток. Все еще морщась от вкуса воды, она подняла мех, указывая на бесплодную пустыню за ними.
– Похоже, здесь не слишком много живности. Птицы проголодались и просто ждут, когда мы здесь умрем, и потому все время следуют за нами. Вот ты и решил, что они нас выслеживают. – Она бросила на Ричарда серьезный взгляд, сопроводив его улыбкой, в надежде придать своему предположению убежденность. – Может, это и взаправду так.
– Они не выжидают, когда мы здесь умрем, – проговорила Кэлен, желая только одного: прекратить спор и дать возможность всем поесть, а Ричарду – немного поспать. – Они следят за нами, и уже давно. Еще с того времени, когда мы были в лесах на северо-востоке. Ладно, давайте поедим и...
– Но почему? Птицы так себя не ведут. Зачем они это делают?
– Думаю, они следят за нами по чьему-то приказу, – произнес Ричард. – Скорее всего кто-то использует их для охоты на нас.
Кэлен знала в Срединных Землях многих людей – от простых жителей Диких Дебрей до знати больших городов, – кто охотился с соколами. Но здесь было что-то другое. Хоть она и не совсем понимала объяснения Ричарда, но чувствовала, что у него есть причины для такой убежденности, и знала, что он говорит не об обычной охоте.