Но вы жили с мамой, а эти детишки лишены даже этого.
Счастливцы! Как есть счастливцы! Они живут без Мамы! А вы знаете, что такое жить с МАМОЙ? Я вам расскажу за жизнь с мамой: Мойша туда… Мойша сюда… Мойша, ты должен… Должен быть сильным, поэтому Мойша в семь лет в школу за десять миль ходил пешком, а не ездил со всеми на школьном автобусе. Должен быть умным, поэтому Мойша все экзамены сначала сдавал матери, и если попадал впросак, лицо Фраймана исказила гримаса, Прошу пардона, это слишком личное… сиплым голосом произнес он, но быстро взял себя в руки и продолжил: Должен быть религиозным, поэтому телевизор, радио и магнитолу у Мойши заменила Тора.
И шо вы думаете? У меня никогда не было ни одной игрушечной машинки, велосипеда, удочки, даже бейсбольного мяча. Зато у меня была мама. А это, поверьте Мойше, две большие разницы!
«Поц, мама дома?[86]» думаете вы за меня. Чтоб вы так жили! Таки я понял, что никому ничего не должен. Таки это моя жизнь, и я имею к ней непосредственный интерес. Таки она рано или поздно закончится, и я строю ее, как хочу, и живу так, как хочу…, Фрайман глубоко вздохнул, вместе с мамой.
«Вот и разгадка, – подумала Кристина. – Своеобразная месть миру, породившему чудовище-мать. Ну что ж, я сделала, все, что могла»
Кристина попрощалась и вышла. На скамейке в парке ее ждал Паскуаль,
Ну что, на сколько его раскрутила? – нетерпеливо начал расспросы ангел.
Ни на сколько. Скорее всего, он ничего не даст. А если и даст, то вовсе не в целях благотворительности.
Но ты же спец по внушению! – обиженно воскликнул Паскуаль. Неужели не могла…
Насильственную психокоррекцию я лично считаю лечебным методом, – оборвала его Кристина. И в данном случае некорректным. А с этим дипломом лечить нужно тебя, а не твоего подопечного.
«Резковато получилось, подумала Кристина. Ну и что? Правда, она всегда такая, колючая».
И уже помягче, добавила:
Отвези меня в кемпинг, пожалуйста.
Паскуаль обиженно надул губы, но бентли завел и развернул на дорогу в сторону побережья. Машина помчалась по прекрасному автобану, обкатанному дорогими авто. Мимо замелькали виллы знаменитостей и нуворишей. Но ангелы не обращали на эту искусственную красоту никакого внимания. В салоне воцарилось тягостное молчание, скрашиваемое только свистом южного ветерка.
Мелодичный перезвон мобильного вывел Кристину из задумчивости. Надо же какие дорогие слабости у небесного послушника – автомобиль, сотовый телефон. Хорошо экипировался.
Да, грубо ответил Паскуаль в пластмассовую коробочку. – Да ты что… Ну порадовала! Спасибо, сочтемся!
Ангел отключил связь и повернул довольную физиономию к пассажирке.
Эл звонила. Секретарша Фраймана. Ее шеф купил автобус и везет его в приют. – Паскуаль закатил глаза и закричал во все горло: Да, да, да! Я сделал это! Я выполнил этот кислый диплом!
Потом, вспомнив про Кристину, добавил:
А ты, оказывается ничего. Пыль пустить, правда, любишь, как все мы небесные. Короче, ужин за мной.
«Только этого еще не хватало!» с ужасом подумала Кристина.
Не стоит благодарности. Это вышло по инициативе твоего подшефного, и я тут вовсе не причем.
Да ладно тебе, говорю, не ломайся. Тут так принято. Вечером погрешим и точка.
И он развернул машину обратно к пыльному центру цивилизации.
* * *
Мойша замер, мертвой хваткой вцепившись в прутья интернатского забора. Скупые слезы прокладывали себе дорожки по его немолодому лицу, изможденному морщинами презрения к миру.
Перед входом в интернат стоял автобус. Новенький, блестящий, сияющий яркими свежими красками и стеклянными окнами. Со всех концов двора с криками восторга к нему бежали дети от трех до пятнадцати лет. Они прыгали вокруг автобуса, словно это была настоящая летающая тарелка, чудом приземлившаяся во дворе интерната. Дети залазили внутрь, высовывались из окон и даже пытались забраться на крышу.
А за оградой детского дома стоял сильно постаревший маленький еврейский мальчик. И плакал. От жалости, зависти и сожаления. А к себе или к шустрой ребятне, вряд-ли мог сказать точно даже самый сострадающий ангел.
Слово и магия
Хьюго Боос был боссом. Крестным отцом столичной шантрапы. Его должность, вакансия на конкурсной основе, была завоевана по справедливости – силой и хитростью. Двух конкурентов он пришиб на ринге, третьего пришлось прирезать в темном переулке – не фиг в конкурсный период по любовницам шастать, четвертого Хьюго объегорил в «очко», пятый продул ему интеллектуальную(!) викторину, шестой счел разумным добровольно снять свою кандидатуру. В итоге Боос был признан единственным и самым достойным кандидатом.
С тех пор Боос пахал на правительство – руководил мелким воровством, рэкетом и хулиганством в Андервилле. Подлатал в нескольких местах сети, посшибал бошки нескольким зарвавшимся «спортсменам»[87], возвернул вспять несколько ограблений без разрешительной грамоты[88] и его признали. И свои и выше. Оклад плюс проценты. Лицензия плюс периодические госзаказы. Почет, деньга, уважение!
Но сейчас Хъюго пребывал в глубоком потрясении. В ушах до сих пор раздавались гудки – абонент на той стороне линии отключился уж полчаса как, а свою трубу он так и не свернул. Перед глазами воровского лидера стояла ОНА, позвонившая ему без секретарей и службы Цербер-охраны. Ее голос был уникален, узнаваем и впитан на генетическом уровне, он обволакивал и душил, вдохновлял и травил одновременно:
Мне нужна твоя помощь, Хъюго.
Я всегда к вашим услугам, госпожа Президент-демонесса!
Нет, Хъюго, мне нужна от тебя иная помощь, помощь мужчины женщине.
Госпожа, располагайте мной, как вам заблагорассудится!
Спасибо, я знала, что могу на тебя рассчитывать. Завтра в час ночи, в Квадратном кабинете. Охрана предупреждена. Жду.
И отключилась. А он до сих пор не мог заставить себя нажать на сброс.
Не сказать, чтобы он ни разу не бывал в Красном Дворце. Раз в год все чиновники независимых служб появлялись там с отчетным государственным докладом о состоянии дел собственных департаментов. Но скучная процедура заслушки и последующего сканирования (демонократия, как-никак) не шла ни в какое сравнение с тем предложением, которое прозвучало сейчас. Личная аудиенция. По ее высочайшей просьбе. Вот будет повод ввернуть что-то типа: «мы как-то раз с госпожой Президент-демонессой…» или «сидим мы как-то в Квадратном кабинете…».
Да разве только это! Зачем мельчить? Личная помощь действующему президенту Андеграунда. Связи, положение, средства, наконец. Все к его ногам, если справится. А он справится. Должен. Обязан! Иначе… Нет, об этом лучше не думать. В этом случае ему никакая защита клана не поможет. Легче сразу на пункт развоплощения, добровольно, может по блату безболезненно и в котлы с рапсовым маслом. Там говорят не так людно и вонь поменьше…
Хъюго тряхнул головой, сбрасывая наваждение. Полезет же чушь всякая в голову! Он отключил, наконец, телефон и полез в Сеть накопать слухи и новости. К завтрашнему разговору нужно подготовиться. Что же все-таки ей от него нужно?
* * *
Секция метафизической экстрасенсорики собрала всяких медиумов, колдунов белой и черной магии, специалистов по Вуду и других «магов» с громкими наукообразными званиями. Она была центральной на этом съезде, традиционно проходившем в районе какой-нибудь аномальной зоны. В этом году с зоной повезло: город миллионеров и воплощенной американской мечты, мировой курорт Майами. Отдохнувшие и загоревшие магистры неземных цивилизаций, доктора мифических наук, академики липовых научно-образовательных учреждений лили воду своих открытий на алтарь блудливой науки.
Несмотря на некое сопротивление Демьяна Ганс все же затащил друга на это представление. Они сидели в конце зала и наблюдали, как околонаучные бредни ниагарским водопадом обрушивались на умы непосвященных. Последние внимали, затаив дыхание. Ганс тоже весь ушел в нирвану – с таким живым материалом можно было не только с десяток дипломов защитить, но и на соискание кафедральных ключей профессора претендовать.