Если никого не зацепишь на банкете, буду рад тебе составить компанию после.
О'Кей, голубок! – не растерялся Ганс. Он был закаленным бойцом любого сексуального фронта, но все же гориллоподобный секьюрити никаких инстинктов кроме жаждыу вампира не будил.
Спектакль Ганса выводил Демьяна из себя. Впрочем, злило не представление блондина, а собственно он сам. Мало того, что этот любвеобильный хлыщ отказался наотрез от энергии Демьяна, поскольку собирался вечером наверстать упущенное от чесночного борца с вампирами, так он еще и все остатки грохнул на Камердинера и тату-визаж, чтобы на запуске выглядеть неотразимым. О том, чтобы не идти на банкет, Ганс вообще слушать не захотел.
Хватит петушиться, идем уже! – бросил раздраженно Демьян.
Все приличные парни давно разобраны, печальным взглядом проводил охранник Ганса. Металлоискатель заскользил по очередному посетителю.
Внезапно взгляд демона зацепил знакомую парочку. Блондинка с хлюпиком стояли по ту сторону стекла и снова что-то выясняли между собой. Пущенное на автомате Ухо старой лоханки[106] мгновенно дополнило картинку звуком.
Ты же согласилась со мной поужинать! – возмущался блондинчик.
Но здесь не выйдет зал зарезервирован под банкет, оправдывалась девушка.
А как же твое обещание?
Я и не отказываюсь, но посмотри, сюда не попасть.
Ты меня плохо знаешь!
Увы, пожалуй, слишком хорошо.
Ты еще увидишь, на что способен Паскуаль!
Давай лучше поищем другое место.
Несмотря на увещевания белокурой подружки самоуверенный сморчок начал протискиваться к дверям.
Ты чего застрял? – поинтересовался налетевший на Демьяна Ганс.
Демьян жадно облизнул губы:
В руки идет.
Проследив за взглядом демона, Ганс узрел благообразного блондинчика чахлой конституции. Напирающая толпа живописно расплющила его по стеклу дверей. Он что-то пытался говорить, но рот, прижатый к прозрачной преграде, застыл в немом крике.
Это ты о….
Ну да!
Вау! Ты меня удивляешь! Не в моем вкусе, правда, и inter nos[107]…
Рогатый побери это сбродище, убежит ведь!
…хлипковат малость…
Ее надо провести!
Но de gustubus non est disputandum[108]…
Демьян рубанул ребром ладони воздух. В приоткрывшуюся дверь ресторана выкатился невидимый силовой ком. Он отодрал от стекла прилипшего хлюпика и его тельцем живо образовал проход до белокурой девушки в широкополой шляпе. Достигнув цели, воздушный шар распылился. С исчезновением опоры блондинчик рухнул на пол. Но тут же вскочил, и потащил девушку к дверям, пока обалдевший живой коридор не захлопнулся.
Ну, хоть сообразительный! заржал Ганс. Он уже понял, что промахнулся с объектом интереса друга, но отказать себе в удовольствии поерничать по поводу проснувшегося Демьяниного мужеложества, не мог.
Я силен! – Паскуаля разбирало от гордости. Все произошедшее он приписал своему божественному дару влиять на людишек. – Я могуч! – как заведенный повторял он, не забывая при этом шустро перебирать ножками – до входа оставалось еще метра полтора.
Паскуаль! Тут что-то не то! – Кристина пыталась охладить патриаршего любимца, образумить. Она упиралась, но одержимый идеей попасть в ресторан безумный ангел начхал на ее сопротивление.
Парочка уткнулась в охранников. Паскуаль, до достававший и до плеча бронированных парней, принял позу Наполеона и поинтересовался:
Сколько за вход?
У секьюрити, запавшего на Ганса, зачесались кулаки.
Они с нами, рявкнул Демьян, предупреждая красивый хук справа.
Они с ним, елейным тоном уточнил Ганс, и пошелестел ресницами в сторону охранника.
У громилы снова загорелась в глазах надежда. Нервно сглотнув, он опустил руку-кувалду.
Проходите.
Теперь Кристина узнала «доброжелателя», организовавшего им вход.
Нет, Паскуаль, нет!
Я же говорил тебе, что неотразим!
Ты тут ни причем! Я чувствую что-то…
Что опять? Я привел тебя в ресторан, а ты…
Поверь, ничем хорошим это не закончится!
Капризничаешь? А еще ан… он оборвал себя на полуслове, махнул рукой и направился к бару.
Демьян подошел к растерявшейся Кристине.
Наш, простите, и ваш столик номер 15.
Вы за мной следите?
От самой Москвы? Вы себе льстите.
Тогда почему вы здесь?
Мир тесен! – уклончиво улыбнулся Демьян и напомнил: Пятнадцатый столик.
* * *
Людская масса постепенно оседала за накрытыми банкетными столиками. Для андеграундцев было зарезервировано шесть столов. Они располагались по периметру зала, образуя собой два вложенных один в другой перевернутых треугольника. В документах организаторов гости этих столов значились как припозднившиеся на конференцию делегаты общества практического телекинеза, клиники бесшовной хирургии, а также представители таинственного культа Горбатого демона. И хотя конференция прошла без участия сих почтенных и уважаемых, однако щедрый организационный взнос утром ими был внесен, поэтому повода отказать в участии в банкете не было.
С балкона Маркизур окинул взглядом ресторанный зал. Один из столов со стартовиками был выставлен неправильно нарушал симметрию равнобедренного треугольника. Впрочем, вправо уехало все крыло – пять столов.
Непорядок! – нахмурил брови Маркизур. Он жестом подозвал своего высокопоставленного официанта, чтобы тот освободил стол. Сыттинг с полотенцем наперевес ринулся выполнять желание клиента. Из закусок тролль оставил только хлебцы, высушенные в разных сортах соли и огненный виски пятидесятилетней выдержки. После всего увиденного сегодня шеф-ресторатор благоразумно решил воздержаться от комментариев столь странного гастрономического выбора клиента.
На опустевший стол Маркизур водрузил широкий и плоский короб, нечто среднее между ларцом и шкатулкой. Чем-то он напоминал форму банкетной террасы ресторана. Тролль открыл крышку. Внутри короб был заполнен песком, разнокалиберными камнями и какими-то гранеными стеклышками-кристаллами.
«Сад камней, узнал игрушку Сыттинг. – Эстет!». Все это было произнесено молча, но шефа-ресторатора не оставляла беспокойная мысль, что этот проклятый живой кусок скалы, знает, что творится в голове Сыттинга. Клиент поднял голову и пристально посмотрел на Сыттинга. Шеф-ресторатор поспешил скрыться в самом кабинете.
Маркизур тем временем, принялся умело орудовать на песочной арене двумя тростниковыми палочками. Проступающая композиция повторяла расположение столов в банкетном зале. Щебень – столы земов, кристаллы хрусталя – андеграундцев, кусок булыжника – сцена. Щелчок пальцев и между каменными столами забегали муравьи.
Людишки, глупые земы.
По Андеграунду сейчас ходила очередная теория происхождения Трехмирья. Вопреки традиционным взглядам вертикального возникновения жизни новая трактовка была землецентристской. Изначальная роль в ней отводилась Среднему миру. Но Горбатый просвети, как эти ограниченные, тупые и эгоистичные создания могли стать их прародителями?
Маркизур безжалостно захватил перекрещенными палочками весь правый угол – четыре щебенки и кристалл, и передвинул до оси симметрии.
В зале раздался оглушающий скрежет и испуганные крики – пять столов вместе с усевшимися вокруг гостями переместились на полметра влево. К бесцеремонно потревоженным гостям поспешили организаторы. Объяснения типа «статус конференции притягивает загадочное и необъяснимое» не удовлетворили даже самих объясняющих. Напуганные участники прикоснуться к великому непознанному явно не жаждали.
Стрелки земских часов приближались к 22.00. Взбудораженная человеческая масса никак не успокаивалась. На столах начали потихоньку исчезать закуски, хотя начало банкета объявлено еще не было.
Ну, чего медлим? Неужто испугались? Вообразили себя колдунами да магами, а сами ссыте, шушера?
Удивительно проворным для тролля движением Маркизур поймал острием одной из палочек крупного муравья. При ближайшем рассмотрении у него можно было заметить синюю отметину, прямо как лента магистра-организатора. Возмущенное произволом насекомое без устали шевелило всеми конечностями.