В этой части выбранных Кристиной гор, сезон уже подходил к концу. Несмотря на это, она все равно остановилась на Альпах, потому что когда-то давно, они стали ее первыми горами. Именно в них она впервые ощутила восторг полета, всей душой излила свое желание единения со снежными великанами и горы откликнулись на ее горячую молитву дружбой.
Альпы были классикой распространения ментальности Рая в Срединном мире. Их названием стала аллегория Святейшего Петерина ледяного[123], предпринявшего в свое время просветительский поход светлых иноков в места зарождающихся земных цивилизаций. В знаменитой проповеди у подножия Монблана Петерин назвал раскинувшиеся горы девственно чистыми и недостижимыми помыслами Всеединого. Каламбур a lbus(белый) и altus(высокий) вылился в самом распространенном названии земных гор. Даже увлечение горами получило у людей название «альпинизм».
К слову сказать, на посещении Альп поход Петерина и завершился, потому что горцы исхитрились не только поймать сильнейшего мага из арьергарда Рая, но и вытрясти из него душу. В прямом и переносном смысле. Примитимнейшим образом совершив над ним таинство развоплощения в ближайшем леднике. От святотательственных действий тело Петерина вошло в разлад с душой, и последняя улетела искать блаженства за грань. Как намекают учебники истории Верхнего мира, здесь не обошлось без пособников Андеграунда, хотя точных доказательств тому не было, и нет.
К счастью, перед пленением Святой Петерин успел создать портал и отправить сопровождавших его иноков домой. Они попали в Рай и принялись со священным трепетом в голосе вещать о подвиге Петерина-просветителя. Конечно, если бы иноки не превратились в стадо блеющих баранов от вида воинствующих горцев, Петерину не пришлось бы тратить энергию на создание трансмирового портала, и он бы легко смог успокоить Умиротворяющей дланью[124] разбушевавшихся фанатиков. Но безопасность вверенных ему душ была для учителя превыше всего. А может он просто не предполагал, на что способны дикари, раскачивающие колыбель человеческой культуры, иначе бы тоже прыгнул в портал вслед за учениками…
Как бы то ни было, воспоминания о посещении Альп святым у местных жителей остались жить в легендах. Правда они немного трансформировались временем и воображением: злонамеренные и отнюдь не гостеприимные действия горного народа стерлись из памяти, а святого проповедника стали изображать ледяным истуканом, растаявшим от восхищения цветущей альпийской лужайкой. В честь этого события одну из предгорных местностей назвали Paradiski – «малым раем».
Отправившись, с разрешения Его Святейшества в горы, Кристина решила совместить приятное и полезное – накатать вершины и посетить памятные места, связанные с Петерином. Она начала со старейшего Сhamonix. Собиралась выплеснуть энергию на Grand Montets – всемирной Мекке горнолыжников, но не на раскатанном северном склоне, а еще более крутовиражном юго-западном. Хотела попасть на лысую макушку Монблана (оценить вид), и прогуляться легкой лыжней по легендарной Белой Долине. Затем завернуть на нависающий рядышком Aiguille Blanche de Peuterey, тот самый злополучный ледник, место последнего самообретения Святого Петерина. И, наконец, добраться до горных склонов Les Arcs La Plagne[125], чтобы обязательно заглянуть в цветущие долины Paradiski, потрясшие до смерти бессмертного cвятого .
В принципе, ее планы со вчерашнего приезда не изменились. Просто немного расширились. Вчера во время изумительного вечера, наполненного атмосферой простого деревенского обаяния, за ужином в столовой зале ее шале, пожилая хозяйка рассказывала о чудных происшествиях в ее местности. В числе прочих сказок про Йети и ледяных великанов, упомянула она об удивительном эхо, поселившемся в долине Шамони более века назад.
Чаще оно вещает о лавинах, приглушенным голосом повествовала пухленькая розовощекая мадам Брио. А мерцающий свет нескольких самодельных свечей в старинных канделябрах придавал ее рассказу мистический настрой. – Завсегда предупредит. И даже порой в сторону отведет. Потому наш край таким спокойным и считается.
Свой рассказ мадам вела неторопливо. Периодически делая длинные, можно даже сказать театральные паузы.
А с ним кто-нибудь разговаривал? – поинтересовался один из любопытных постояльцев.
Детишек очень любит. С ними всегда перекликается. На взрослых не всегда среагирует. Особенно серчает, ежели кто в горы супротив его слову или чужой воле сбирается. Может само оползень наслать.
Как это само? И вы в это верите?
Был тут у нас жених один, Жаном, кликали. С подругой полаялся, чепуха какая-то, мелочь. А кровь молодая, выхода требует. Он и ринулся из дому, на ходу только лыжи прихватив с собой. Подруга сердешная за ним бежать. Да парень прыткий оказался: пока она его наверху выглядывала он уже на полпути в долину оказался. Тут Эхо проснулось:
«Не ходи, Жан, в горы, не спускайся Жан, в низины», говорит Эхо. А он, дуралей неотесанный, решил, то Ребекка, невеста его, кличет. А невеста-то все сама слышит, да от страху онемела. Да как тут не услыхать, мы сами возле очагов от жути поморщились.
Ну, и чем дело закончилось?
Накрыло его. Лавиной. Голову горячую враз остудило, что бы больше не сносило, никогда. А невеста с тех пор занемогла бессловием.
Это как же?
Да нема стала. Кромя «бэ-мэ» не могёт ничегошеньки воспроизвесть.
Ну и в чем урок?
Да ясно же, перебила непонятливого соседа его спутница. Жгучая брюнетка с каре и сексапильным декольте. – Девушка паренька спровоцировала, ее и наказали.
А зачем? – поинтересовался толстяк справа, неторопливо похрустывающий утиными крылышками.
Мучаться угрызениями совести и не мочь излить свою душу. Кошмар, зверство-то какое! – закончила девица, и в зале наступило тягостное молчание. Каждый обдумывал резюме рассказанной байки.
А может совпадение? – высказался высокий атлетически сложенный паренек.
Да какое там совпадение. – Отмахнулась хозяйка. – Лавина крохотная, три на три, сошла прямо на неугомонного. Да и предупреждение слыхала, почитай, вся деревня.
А взялось Эхо откуда? – вступила в разговор Кристина.
Незнамо-неведомо. Старый люд говорил – приблудное. С востока пришло, али с юга. Может итальянское? Кто его знает. Про себя особо не вещает, токмо с людьми перекликается. Да, еще вроде бы женским голоском.
Постепенно вечерняя дискуссия сошла на нет, и гости, завороженные хозяйскими байками, отправились по номерам, втайне радуясь, что сами они цивилизованные городские жители и испугать их может только экология, да отключение электричества.
Кристина же осталась. Устроившись с ногами в уютном кресле, она зачарованно наблюдала полыхающие языки пламени в простеньком старинном камине. Игра света и тени порождала безумные образы и будила воспоминания.
Когда-то совсем давно, в ее памяти сохранились лишь детские обрывки воспоминаний, Кристина побывала на Земле. Впервые в своей послежизни. Укутанные в шубы избранные малыши-ангелочки были вывезены Его святейшеством в составе невесть какой политической делегации, кажется это было открытие первых зимних Олимпийких игр. 1924 год. Горы. Белоснежные и бесконечно высокие, как тогда казалось Кристине. «А они не проткнут небо?» наивно спросила она тогда у матери-настоятельницы.
Это были Альпы. Городок Шамони. На всю жизнь сохранила Кристина любовь к суровой красоте этих вершин и незатейливой житейской простоте местных жителей. И нечего себя обманывать: она приехала сюда не ради паломничества по святым местам Петерина. Ее влекли детские впечатления восторга бесконечностью мироздания, впервые осознанные в этих местах.