Минуту, дочь моя…
Если претензий нет, поинтересовалась вампиресса, Инцидент можно считать исчерпанным?
Далече витаешь[221], Лирия, в волнении Амбросий даже перешел на «ты». – Зри в корень!
Президент-демонесса, наконец, догадалась от внешнего осмотра соперницы перейти к сканированию.
О! И в результате мы имеем… мыслесканер Лирии буквально ощупал Кристину изнутри, сущность одну, а души две! – и замолчала, лихорадочно переваривая открытие. Опоздала, она опоздала! А все из-за этой вертихвостки! Такую идею загубить. Рогатый побери ты этих молодых остолопов!
Замер и Демьян, оторопев от такой новости. Так вот кого он осчастливил папиным геном! Первая реакция была постыдна – бежать. Видимо сработала земная память поколений по мужской линии. Ее сменила другая идея – отрицать. Тоже не лучший вариант. Вот еще, унижаться оправданиями. Тогда демон остановился на третьей концепции – это теперь не его проблема. Никаких чувств, обязательств и просто угрызений совести к этой, с позволения сказать, девице он не испытывает. Так что пусть сами разбираются!
«И все же, кольнула сожалением шальная мысль, обидный конец». Не к месту вспомнился Митяй из Домодедомо, славный бы тьма-дитятя из него вышел… Впрочем, какой из Демьяна отец. Самое время пока наслаждаться послежизнью. Пока Maman женитьбой не остепенила.
«Главное, не подать вида, лихорадочно ища выход из положения, думала Лирия. не потерять лицо – на него ушло слишком много лет». Улыбчивая маска Лирии не дрогнула ни единым мускулом. Любезным тоном вампиресса продолжила:
Поздравляю вас Ваше Святейшество! В Раю снова чудо! Всего лишь две тысячи с лишним лет прошло и снова удачный эксперимент! Не забудьте пригласить и наших ученых обсудить произошедшее, если, конечно, Синод сочтет нужным сохранить жизнь, Лирия запнулась, чуду.
Прецеденты случалися понеже.
Были, согласилась президентесса, Прошлый миссия, оправленный в Средний мир с абсолютно неприспособленной для такой жизни матерью, прожил, кажется, около тридцати?
Тридцать три.
По-моему, лучше уж сразу прибить, чем обрекать на такую «жизнь».
Зато благостную память о нем два тысячелетия несут земы.
И толку? Изю то вы все равно развоплотили, чтобы не лез со своими утопическими взглядами в большую политику.
Не время сей момент баить[222] минувшее, прервал патриарх словоохотливую на чужие тайны Лирию.
Умолкаю, умолкаю, поспешила вернуться в русло разговора президентесса. – Так почему вы, милочка, решили искать отца в лице именно этого демонеса? Ведь контакт был, насколько я поняла, кратковременным? И был ли он вообще?
Ничтоже сумняшеся, факт сего неоспорим. Аще, суть заглавная в ином, задумчиво протянул патриарх, Ангелесса Кристина выспосла демона Гедониса от неминучей гибели в принаде[223], учиненной бесами, онде в горах студеных.
Так вот кого я должна благодарить за чудесное возвращение героя Андеграунда! – в голосе Лирии прозвучали стальные нотки. А план мести в голове, наконец, обрел финальный аккорд. – Однако, это ничего не доказывает. Считаю, что Пентхауз, великая держава, способная и без участия Андеграунда разобраться с трудностями своих подданных.
Лирия улучила момент, пока патриарх интересовался здравием известного в Светлых кругах ученого Малахая Гедониса и передавал ему дружественные приветы, и, наклонившись к Кристине, быстро зашептала ей на ушко:
Беги, девонька, если у тебя есть мозги, беги. У себя не приму – мне отношения с фантиками Сверху портить резона нет. А вот на Земле – им без разницы с кем воевать – с темными, светлыми, с зомби из Голливуда или инопланетянами с Венеры. С тараканами бы в собственной голове справились. Да и укромных мест в Среднем мире гораздо больше сыщется.
Затем президентесса повернулась к Демьяну:
Милый, не будешь ли ты так любезен сопроводить светлую гостью в Парадный зал? Нам с Его Святейшеством нужно еще обсудить пару политических моментов. Надеюсь… многозначительно добавила Лирия, Ты не позволишь этой скромной девушке заскучать? И… представь семье свою спасительницу.
Разумеется… драгоценная! – демонстративно раскланялся Демьян.
По мыслевызову материализовалась охрана и вежливо, но настойчиво вывела Кристину с Демьяном из будуара.
Припоздала? – ехидно поинтересовался Амбросий. – Ген, елико разумею я, стреляет токмо единожды. Зельно великий план был мать-прародительница всех тьма всяческая!
Разве сан верховного светлого позволяет глумиться над ближним?
Негли[224] ближним? Доселе дальним.
К словам не придирайся, схоласт чертов!
Злокозненная ты, Лирия, и злонравная! Пошто детям жизнь испоганила?
А то ты со мной не согласен? Зачем нам межинтернацинальный инцидент? Мода еще пойдет… Представляешь, мои рогатые кобели и твои крылатые девственницы…
Хужее будя, коли мои адепты бессловесные мужеского полу и твои хвостатые греховодницы ватажиться вздумают…
Ты же сам хотел, чтобы все закончилось?
Разума мысль была такая. Но все же не так…
Резко? – подсказала Лирия.
Болезно.
Жестокое у вас милосердие. Убивать по миллиметру. Надежду нужно либо воплощать, либо рубить на корню. А томить неопределенностью – самая страшная пытка.
Парадная лестница в очередной раз за сегодняшний вечер засверкала. Теперь по ней спускалась пара, невольно привлекшая внимание всех присутствующих в зале. Рядом с породистым красавцем, черным драконом Гедонисом порхало нежное воздушное создание в белом.
Гармонично, однако! – хмыкнул Ганс, узнав и Демьяна, и иномирку.
Демонос зашумел, переваривая увиденное. Демьян же, не обращая внимания на тысячи глаз, изучающих его со спутницей, повел Кристину к родителям. От демона веяло холодным презрением, подкрепленным молчаливой брезгливостью. От такого нечего было ожидать ни сочувствия, ни поддержки.
Ангелессу била мелкая дрожь. Ей было больно от разлетевшихся вдребезги надежд, плохо под лазерами чужих взглядов, и просто душно – климат в Аду был намного знойнее того, к которому привыкла Кристина.
Мама, папа, позвольте вам представить ангелессу Кристину.
Кристина кивнула.
Ганса ты знаешь, а это мои родители – Малахай и Ада Гедонис, клан черных огненных драконов, и, предупреждая недоумение предков, пояснил: – ангелессе я обязан счастливым воскрешением своей послежизни в Среднем мире.
Малахай поклонился и поцеловал руку дрожащей ангелессы.
Долг чести… начал отец, но ангелесса его прервала:
Этот вопрос снят, закрыла она тему.
И все же позвольте выразить вам свою глубокую благодарность, сказала Ада.
Не стоит, я руководствовалась принципами, воспитанными во мне светлыми педагогами.
Подскочила любопытствующая суккуба.
А это, Ада посмотрела на Саклию, невеста нашего сына, Саклия. Она тоже, Ада одернула суккубу, вам благодарна, ангелесса за спасение своего жениха.
Саклия помычала что-то невразумительное и продолжила, открыв рот изучать Кристину. Светлые все же были редким явлением в Андеграунде.
Кристине с трудом удавалось сдержать слезы. «Господи Всеединый! Сколько же вокруг него женщин. И почему так больно?!».
Эка тебя сегодня обложили! – шепнул Ганс на ухо Демьяну. – Три бабы за тебя воюют. Одна другой краше.
Скройся, и без тебя… темно!
Почему темно? – удивился Ганс.
Потому что я в заднице.
Ну, из нее у тебя как минимум два выхода. И, кажется, через один ты уже сегодня пройти пытался, мрачно пошутил вампир. Выглядел он бледнее обычного, мочка уха была разорвана, серьга клана исчезла. – Так кого выбрал?
Себя, ответил демон. – И тебя. Поедем сегодня ночью к русалкам[225]?
А как же Светлая гостья? С этой белой цыпочкой вы удивительно гармонируете. У вас даже ауры надстраиваются дополняющими цветами.
Ты же сам советовал мне забить?
Errare diabolum quoque est[226]. Кажется, я был не прав...
Что-то я тебя не пойму! То ты советуешь любить и уважать, то плюнуть и забыть. Ты уж определись! А я свой выбор сделал, Демьян кинул желчный взгляд на Кристину, В пользу русалок. Хотя может и не правильный.