— Рикэннон, а вот это что у него?
— Гравитовекторы, — ответила Цо, — защита от метеоритов. А что, они же и должны быть?
— Ну, в традиционном виде именно у такой модели — нет. Только два, вот этот верхний и снизу, под брюхом. Я эту модель, правда, живьем не видел, зато неоднократно в записи и плоское фото — не было вот этого, и во-он того, и того тоже…
— Значит, его планировали использовать, а может, и использовали, в астероидных полях.
— Рудный разведчик, понятное дело.
— Хм, — сказала Цо, — походи вокруг, может, еще что углядишь.
Но что тут можно еще было углядеть без инженерного образования? Михаил с грустью вспомнил двоих коллег, один из которых коллекционировал модели легких космических кораблей и знал бы здесь каждую заклепку, а второй защитил тезисы по капитанским меткам на космических суднах. Ну корабль. Ну на вид целый. Вход открыт, возле двери торчат по бокам четыре погнутые штуки — видимо, результат нештатного старта. Михаил оглянулся на Цо и пошел по ступенькам станционного трапа внутрь.
— Держи перчатки, — она кинула в него плотным свертком пластика. Ну да, нечего пачкать биоматериалом историческую реликвию… на месте преступления. Логично.
…Гладкий коридор старомодного бежевого оттенка, стены и пол слегка шершавые. Все прямо как в старых фильмах.
— Что за теми дверями? — спросил он, безуспешно подергав ручки справа и слева от входа.
— Тут проход к двигателям, тут топливная регуляция. При мне открывали, все стандартно.
— Каюта где?
— Нет никакой каюты, санотсек выведен прямо в рубку.
— А что там, где была каюта?
— Тоже гравитационное оборудование.
— Для воздействия или обследования?
— И то и другое, — сказала Цо и кивнула.
Михаил прошелся по рубке, заглянул под пульт управления, постоял у стены, где висела тканевая койка, заглянул в отсек оборудования для внешней работы.
— На видео вот этого почти не видно.
— Зачем мы и пришли, вообще-то.
— На фотографии Геля, а не просто похожая девочка. Под пультом валяется все тот же шнурок-оберег, что тут полстанции носит… Тебе сказали, чей он?
— Шнурок Милана. Так что и фото, скорее всего, он притащил, родители же говорили, он Гелю последний год дома повесил.
— Скафандры, угу… Погоди, дай маркировку посмотрю внутри… Произведены пятьсот семь лет назад, страшная древность. Маркировка размеров… Разная. Да… Кстати, диванчик у стены, смотри, какой просиженный. Пилотов было именно двое. Вот тут, на встроенной полке, что-то стояло долго, а теперь его нет.
Михаил вытащил из шкафа большую сумку-параллелепипед с… ношеной одеждой. Многоразовое подскафандровое белье. Михаил расстелил всю одежду по полу (Цо уселась на диванчик и внимательно смотрела), обошел несколько раз.
— Я вижу, на генетический анализ пробы брали?
— Ну, конечно. При мне, собственно, и брали.
— А… погоди. Смотри, пробы взяты вот отсюда… отсюда… и все.
Цо подскочила.
— Заразы! Стандартную процедуру — и ту доверить невозможно. Фу, стыд какой, — она достала из одного кармана формы крошечные ножницы, из другого — ворох мелких зиплоков. — Сейчас устроим как надо. Ты пока рассказывай мне про эти шмотки сам, что видишь.
— Ну, в любом случае это все очень старая ткань, производилась около четырехсот-пятисот лет назад в огромных количествах на пяти агломерированных станциях восьмой зоны именно для внешников, под скафандры. Вот, э-э, структура ворсинок, срастающиеся до ровной ткани швы, такие же срастающиеся застежки — тогда заливающего белья еще не было, все делалось не на самом человеке, а на фабрике, и надо было рассчитывать, что фигуры разные даже в пределах размера…
Кроме вороха предназначенной для очистки одежды, в сумке лежала упаковка мужской контрацепции и несколько значков на липучках. Один из значков утверждал, что его владелец принял участие в конкурсе питья хлорелльного пива, второй — что владелец занял призовое место в марафонском беге по периметру (периметру чего?) с ребенком на плечах. На остальных были изображены танцующие зверюшки.
— Обучающий мультфильм, три сотни серий, производство прекращено, мнэ, четыреста тридцать два года назад, — оттарабанил Михаил. — Подожди, — он вытащил маленький пакетик и осторожно его понюхал. — А ведь каннабис. Несерьезный был парень этот ваш пилот, я скажу.