Наконец, продавщица поинтересовалась у Михаила, какими вратами тот планирует отбыть.
Он, совершенно не кривя душой, пожаловался на строгую начальницу и ее неисповедимые планы, и сколько тут торчать, он не знает (если вы не возражаете, я еще зайду, если мы тут застрянем), и каким путем они дальше поедут, неясно… Дама решительно выложила на стол семь крошечных галогеновых светильничков.
— Вам, юноша, придется совершить приношение каждому из семи ангелов.
— Ангелов? — искренне поразился Михаил
— Хранителям врат, дорогой. Вон, посмотрите.
Внутри темного просторного помещения звучал хор (Михаил понадеялся, что в записи) и бурлило броуновское движение прихожан вдоль стен. На стенах, подсвеченные снизу, располагались семь здоровенных крылатых фигур с чем-то таким условно фаллическим в руках, у кого копье, у кого — да-да, старинная штурмовая винтовка вроде бы. Свет был уж очень неровный.
— Как узнаете, куда полетите, — строго сообщила дама и тряхнула полосатой прической, — непременно вернитесь, возьмите свечку побольше и поставьте конкретному ангелу. Очень много зависит от хорошей дороги, очень! — Михаил прочувствованно поблагодарил, сгреб в ладонь светильнички и пошел разглядывать каждого, кхм, ангела по отдельности.
Четверо из семи — ярко выраженные европеоиды. Копье, кстати, оказалось какой-то технической штангой с верньерами. Впрочем, крылья при внимательном рассмотрении тоже деликатно располагались за фигурами, не врастая в спины. Ниже полочки, где мигали светильники, на камне выбит мелкий текст, прочитать почти невозможно, ну ничего, планшет распознает. На Михаила кто-то заворчал, он быстро расставил светильнички на полки у изножий статуй и удрал, поклонившись даме с полосатыми дредами. Эх, будь у него полгода в запасе, он бы выжал досуха каждую благочестивую старушку на станции, но где ж взять те полгода?.. Где они тут берут еду? Как устроен школьный и дошкольный возраст? Как проводят время пенсионеры и, собственно, как тут решают вопросы возрастной недееспособности? Главное, не углубляться никуда слишком сильно, а то Цо по головке не погладит.
Михаил с облегчением прикинул, что среди очевидно местных попадаются небритые мужчины вплоть до вполне бородачей, так что острой необходимости бриться пока нет. На Китеже Михаил считался брюнетом, здесь едва сошел бы за темного шатена. Но все равно неплохо, на большинстве станций и планет ему пришлось бы прибегать к тональному крему, чтобы не выделяться, а тут вполне сходило.
Заскочил в заведение сударыни Стуц, отвлек планшет от анализа лиц и поискал, что тут на станции есть в смысле школ. Учебные заведения нашлись, учебные программы нашлись, гуманитарный блок неудивительным образом оказался прискорбно мал, но пакет учебников по истории, как и все остальные, валялся в открытом доступе. Так-так, а также присутствовали основы галактографии и примечательный курс «Наша система». Михаил с сожалением оторвался от учебников и все-таки отправился в религиозное заведение «с красивыми садами». Станция, конечно, функционировала без определенного цикла дня и ночи, но у каждого учреждения было расписание рабочих и нерабочих часов, и заглянуть в любое из рекомендованных мест можно было либо прямо сейчас, либо завтра. А учебники прекрасно подождут еще пару часов. В заведении с красивыми садами присутствовали сады, присутствовал алтарь Всевышнего, вполне типовой для любой зоны. Семеро ангелов стояли в рядок у довольно темной стены, и огоньков у их ног теплилось поменьше. Множество цветущих орхидей, действительно, насколько Михаил мог понять, редких и капризных сортов, издавали такое благоухание, что он начал почесывать нос еще на подходе. Освещение сада было, разумеется, искусственным, но организация пространства — выше всяческих похвал, Михаил даже не сразу понял, насколько много народу было внутри — где-то на густой траве сидела группа людей и слушала чтеца, где-то возились декораторы и садоводы, на круглых хорах, высоко наверху, кто-то неопытный, но старательный негромко играл на клавишном инструменте. На свободной стене в круге около метра диаметром наблюдался барельеф человеческой ладони один к одному. Михаил сначала подумал: отпечаток, но нет, именно выпуклое изображение. Пояснений никаких, ни тебе столика с приношениями, ничего — стена и ладошка.
Михаилу под руку толкнулся простенький мех со стопкой листков на макушке, в прозрачном контейнере. Он вытащил один листок, мех присел в чем-то поразительно похожем на книксен и удрал. Судя по листку, заведение предлагало курсы для тех, кто только обратился к вере (о, отлично), курсы по гармонизации отношений в семейной ячейке и рабочей группе, курсы медитации, курсы садоводства, курсы компактной йоги и даже начальное и продвинутое обучение игре на пианино. А где же какие-нибудь исповеди и прочая срочная помощь? Ах, на обороте. История учреждения! Ну, конечно, на листке она не излагалась, а прилагался изящный трилистник кода, по которому устройства желающих открывают ссылку. Но… пожалуй, тут в основных чертах понятно, а учебники зовут… Михаил огляделся и обнаружил под раскидистым фикусом скромный автомат по продаже светильничков. Эта церковь явно не планировала иметь существенный доход от продажи ритуальных предметов, потому-то продавщица благовоний, очевидно, и не воспринимала ее как конкурирующее заведение.