Единственное, что Дэнни вспомнил о курдах, — так это что у них какие-то сложности с самоопределением.
Взяв другой том энциклопедии, он обнаружил там упоминание о иезидизме, который определялся как «синкретическая религия на Ближнем Востоке».
Вот и все, что Дэнни удалось найти в библиотеке. Он прошел по Коннектикут-авеню до итальянского ресторанчика, быстро съел пиццу, а затем остановил такси, чтобы доехать до университета Джорджа Мейсона. Водителем оказался иммигрант, бывший либерийский дипломат, и Дэнни пришлось все время показывать дорогу.
Университет Джорджа Мейсона, чей кампус был расположен в пятнадцати милях от Вашингтона, являлся государственным учебным заведением, репутация которого в последние годы сильно возросла и, соответственно, количество студентов. Дэнни знал, где он находится, поскольку два месяца назад водил сюда Кейли на концерт рок-группы Дейва Мэттьюза.
Выйдя из такси у Гостевого центра, он засомневался, не теряет ли зря время. В конце концов, что тут вообще можно накопать? Наверное, ничего, как всегда, когда заходишь с фасада. Но посещение университета в любом случае обязательно, иначе он будет выглядеть в глазах нанявшего его адвоката идиотом.
Он зашел в Гостевой центр, и плотная молодая женщина вручила ему брошюру с картой на обложке.
— Вам нужно в «Робинсон», — сказала она. — Кафедра истории религии на втором этаже.
По дороге в «Робинсон» Дэнни размышлял о том, под каким предлогом будет спрашивать о профессоре. Тут нужно придумать что-нибудь простое, скучное, вроде… «Здравствуйте, я друг семьи… решил вот посмотреть, не остались ли в кабинете Криса какие-нибудь личные вещи». Нет, лучше вот так: «Несколько недель назад я дал ему почитать книгу… позвольте мне посмотреть в его столе. Может, она там».
Это была, конечно, ложь, но безобидная. А кроме того, предлог просто необходим. Без него не проведешь никакое расследование.
Но сейчас предлога не понадобилось. Секретарша деканата — широколицая женщина в цветастом платье — сообщила, что у покойного профессора кабинета не было.
— Вы хотите сказать, что у него больше нет своего кабинета? — спросил Дэнни.
Секретарша терпеливо улыбнулась.
— Да, примерно так. У профессора Терио имелся кабинет, но… в связи с расширением у нас не хватает помещений. Поэтому, когда он ушел в годичный отпуск для научной работы, мы передали его кабинет доктору Моррису, приехавшему в командировку из Оксфорда.
— Вот оно что… — разочарованно протянул Дэнни.
— Профессор Терио должен был вернуться, — продолжила секретарша. — Но доктор Моррис уже месяц назад уехал обратно в Англию, а… профессор Терио по какой-то причине задерживался. Впрочем, его никто не торопил, и он, очевидно, собирался приступить к работе, но… — Она тряхнула седыми кудрями и зажмурилась.
— Да, это ужасно, — проговорил Дэнни.
— Близко знакомы мы не были. Но это действительно… просто ужасно. Каждый раз, когда я вспоминаю о нем… — Секретарша передернула плечами и снова зажмурилась.
Дэнни выдержал паузу и спросил:
— Как долго он находился в отпуске для научной работы?
— Обычный срок, год. Он занимался какими-то исследованиями на Ближнем Востоке, в Анкаре… ну, в общем, где-то там. А потом, кажется, переехал в Рим.
— А когда вернулся?
— Два месяца назад, — ответила она. — Осенью должен был начать работу на кафедре. Теперь вот мы вынуждены отменить два его курса. К счастью, они не были обязательными.
— Как вы думаете, что заставило его так… поступить? — произнес Дэнни.
— Представления не имею. Я всегда считала, что такой человек, как профессор Терио, не может покончить… ну, сделать то, что он сделал с собой. Он был очень религиозный. Впрочем, я полагаю, с этой точки зрения его поступок не самоубийство. Терио ведь только… создал условия для…
— А я слышал, будто он сложил с себя духовный сан, — сказал Дэнни.
— Но веру профессор не потерял. — Секретарша вздохнула. — А вы… его приятель?
— Нет. Я из адвокатской фирмы, которая ведает недвижимостью доктора Терио, — ответил Дэнни и удивился своему экспромту. — Нам нужно убедиться, что завещание, которым мы располагаем, — самое последнее.
Похоже, такое объяснение удовлетворило секретаршу. Она снова улыбнулась.
— А нельзя ли мне сейчас поговорить с кем-нибудь из его коллег? — промолвил Дэнни.
Секретарша вскинула брови:
— Вы шутите? Сейчас каникулы. В университете, кроме нас, рабов, больше никто не трудится. Преподаватели здесь появятся не ранее чем через пару недель.
— Хорошо, — кивнул Дэнни. — Я зайду через пару недель.
Он поблагодарил секретаршу и вышел, прихватив с собой на всякий случай программу курсов, которые будут читаться на факультете в осеннем семестре. Терио должен был читать лекции по курсу «Исламский мистицизм» и вести семинар по какому-то странному предмету, который назывался «Черные писания».
Дэнни почувствовал, что ужасно проголодался (на часах было почти три), и направился в кафетерий, предварительно вызвав по телефону такси. Быстро расправившись с овощным гамбургером, он покинул кафетерий, но такси еще не приехало. Пришлось подождать пять минут, которые в соответствии с его почасовой ставкой стоили примерно восемь долларов тридцать три цента.
Дэнни попросил водителя доставить его к зданию суда округа Фэрфакс, где надеялся посмотреть завещание профессора Терио и идентифицировать исполнителя этого завещания, который знает все о его бумагах. Поскольку наследников у покойного не было, его собственностью должен управлять также исполнитель завещания.