— Лучше, если это вам объяснит Харри. Ведь я не специалист.
— Да, но…
Ангер вскочил.
— Все будет в порядке. В особенности если я угощу его ужином. Только звонить не стоит. Он может слегка запсиховать. Решит, что это заранее спланировано.
— Кто он? — спросил Дэнни.
— Харри Манцигер — научный сотрудник фирмы. Занимается белковой инженерией. Думаю, самое лучшее — просто к нему заехать.
Ангер попросил Дэнни отогнать «призм» и открыл дверь гаража, где стоял великолепный «форд-тандерберд» в стиле ретро цвета кобальтовой сини. Вывел машину, посидел немного и снова въехал в гараж.
— Нет, для ужина с Харри это не годится. Поедем в вашем автомобиле.
Начался слабый дождь. Дэнни маневрировал на мокрой мостовой в густом потоке машин, делая повороты по указаниям Ангера, не ведая, куда это все его заведет.
Вскоре они остановились у бунгало примерного такого же вида, как у Ангера, но двор зарос сорняками и был невероятно захламлен. Через открытую дверь гаража было видно, что там склад. Разнообразные коробки, старые игрушки, инструменты, велосипеды, грабли, лыжи, банки с краской, детали старых компьютеров, мониторы, телевизоры. Входную дверь открыл толстый угреватый подросток, одетый во что-то черное.
— Харри дома?
— Папа! К тебе гости.
— Кто? — раздался издалека голос.
— Общественные уборщики помещений! — ответил мальчик.
— Джордан!
Они вошли. Завидев их, залаял пудель с глазом, затянутым катарактой.
— Я сейчас поднимусь! — донеслось из подвала.
Мальчик повернулся к пуделю:
— Тьюринг[114], когда ты, скотина, заткнешься?
Пес обиженно проследил, как Джордан снимает с крючка у двери кольцо с ключами.
— Скажите папе, что я взял машину, ладно?
Ангер проводил парня удивленным взглядом.
Такого беспорядка, какой царил в гостиной Манцигеров, Дэнни не видел никогда. В темно-красный ковер с грубым ворсом глубоко въелась собачья шерсть и остатки засохшей пищи. Кофейный столик у неказистого дивана с зеленой обивкой завален газетами и журналами. Повсюду валялись разные предметы и одежда. Пустые банки от напитков. Футболка. Там же, на кофейном столике, две пивные бутылки рядом с двумя подносиками из-под готовых ужинов из замороженных полуфабрикатов. Подносики казались аккуратно вылизанными, только кое-где остались малиновые пятна клюквенного соуса.
— Наверное, Харри вначале немного занервничает, — предупредил Ангер. — Очень беспокойный тип.
Наконец в дверном проходе возник Харри Манцигер с розовой корзиной, полной выстиранного белья. Он был двухметрового роста и килограмм сто пятьдесят веса. В летних брюках из хлопчатобумажной ткани — пояс утонул где-то глубоко под животом — и тесной рубашке. В левом ухе серьга с бриллиантом.
— Гленн, — произнес Харри, и на его круглом лице появилось беспокойное выражение. — Что случилось? — Он бросил взгляд на Дэнни и отвернулся, показав на шее татуировку «Джек-фонарь»[115].
— Это Дэн Крей, — сказал Ангер. — Я привел его, чтобы ты кое-что ему объяснил. Не возражаешь, если мы присядем? — Не ожидая ответа, он сбросил с кресла несколько предметов одежды и сел на подлокотник. Дэнни попытался сделать то же самое с другим креслом, но для этого пришлось произвести более серьезные раскопки. Манцигер поплелся за ними.
— Что объяснить?
— Ну, например, проблему Серой слизи и что там было такое в «Сверхмалых системах», из-за чего Джейсон в последнее время переживал.
Толстяк прижал корзину с бельем к груди, словно она могла его защитить.
— И почему я должен это делать?
— Ты был другом Джейсона. Кстати, Дэнни считает, будто его убийство имело какое-то отношение к делам фирмы.
— У полиции другая версия, — возразил Манцигер.
— Только не надо про полицию! — раздраженно бросил Ангер.
— Я не знаю, — пробормотал Харри, переминаясь с ноги на ногу.
— Харри! Сделай это в память о Джейсоне. В этом нет ничего предосудительного, ты не покушаешься ни на чью собственность. Просто расскажи Дэнни о Серой слизи.
— Ладно… — начал толстяк и покачал головой.
— Говори скорее, а то я сейчас умру от голода. У меня гипогликемия[116].
— Я могу угостить тебя английской сдобой, — предложил Харри.
— Нет. Давай лучше поедем куда-нибудь и побеседуем за ужином. Это для меня лучшее лекарство.
Идея Манцигеру настолько понравилась, что он сразу поставил корзину с бельем на кофейный столик и вышел, бросив через плечо:
— Пойду приведу себя в порядок.
Через минуту Харри вернулся, причесанный и пахнущий лосьоном «Олд спайс».
— Только учти, — сказал он, усаживаясь в машину, — о самом проекте я говорить не стану. Никаких деталей. Это verboten[117].
Они подъехали к заведению, которое называлось «Голубая картофелина». Ангер сообщил, что ресторан новый, но они с Джейсоном были здесь однажды, и им понравилось.
Меню подала бледная официантка, похожая на сиротку из комиксов. Как и следовало ожидать, большинство блюд здесь было из картофеля. Вскоре официантка вернулась и принесла «Пино гриджио» для Ангера, мартини «Бомбейский сапфир» для Манцигера и «Сьерра-Невада» для Дэнни. Затем она приняла заказ, аккуратно записывая каждое слово в маленький блокнотик и болезненно морщась — видимо, задача представлялась ей невероятно трудной. Шариковую ручку она сжимала, как обезьяна, в кулаке.
114
Собаку назвали в честь Тьюринга Алана Матисона — выдающегося английского математика, впервые описавшего абстрактную вычислительную машину (машину Тьюринга), послужившую основой для создания современного компьютера.
115
Фонарь из полой тыквы с отверстиями в виде глаз, носа и рта с горящей свечой внутри; по традиции ставится у входа в дом или на подоконнике в канун Хэллоуина (31 октября).