— Ты не застрелишь меня, — сказал он.
Блин, а он умён. Стрелять в него будет слишком легко.
— Ты прав, — я опустил пистолет.
— Ты ебучая «киска», — прошипел Пирс.
Его голос так полон яда по отношению ко мне. Как в таком молодом человеке так много ненависти? Я виню родителей. Я встал и прошёл по проходу с деревянными столами и стульями к месту, где сидел Пирс.
— Я забыл, — сказал я, — ты большой чувак, не так ли? Ты тот, кого следует бояться. Ты тот, кто командует и контролирует классы и коридоры… Тех, кто не любит тебя или тебя преследует, ты начинаешь уничтожать… Ты и твоя маленькая банда. Ты думаешь, что ты что-то особенное… Ты правда так думаешь, не так ли?
Он откинулся на спинку стула так, что опирался только на две задние ножки стула; передние ножки были полностью оторваны от пола. Вызывающее выражение на его лице. Я улыбнулся ему. Я должен сказать, если бы ситуация была обратной… Если бы он был тем, кто направил на меня пистолет… Я бы дрожал. Я бы сделал всё, что он попросил, чтобы меня не застрелили. Он храбрый или умственно отсталый?
— Ну, я думаю, мы сможем вернуться к тебе… Знаешь… Когда ты будешь готов выступить, — сказал я.
— Долго ждать, — пробормотал он.
Дерзкий взгляд на окружающих его друзей. Мелкие понты.
— Ну, достаточно, чтобы ты почувствовал себя лучше, — сказал я.
Его вызывающее выражение сменилось замешательством. Я сверкнул ему улыбкой и затем ударил его прикладом пистолета по лицу. Его нос хрустнул и раскололся, когда кровь сразу же хлынула на стол, за которым он сидел. Один из его друзей, темноволосый спортсмен слева от меня, сделал движение, как будто собираясь меня схватить; движение, которое прекратилось, когда он столкнулся лицом к лицу со стволом пистолета.
— Будь умным, — прошептал я.
Я попятился от них… Назад к передней части класса… Назад туда, где я мог всех видеть.
— Пожалуйста, остановись! — взмолилась миссис Прайс.
Я покачал головой.
— Эти люди… Они сделали мою жизнь несчастной… Они не остановились. Я их просил. Дэвид их просил. Они так и не остановились. Даже когда мы просили вас о помощи… Вы отвергли нас. Помните это?
— Если бы я знала…
— Мы пытались вам сказать. Вы не слушали!
— Я бы это остановила.
— Взгляд в прошлое — прекрасная вещь, не так ли?
Оглядываясь назад, я задаюсь вопросом, не ухудшил ли я положение Дэвида и своё, когда я в первый день заговорил? Всё могло бы сложиться иначе, если бы я молчал, как Крейг? Дэвид никогда не говорил, что из-за меня общий уровень жестокого обращения стал ещё больше, но он был из тех людей, которые держат подобные вещи при себе. Может, до моего приезда это было не так часто? Я мог бы спросить его. Но сомневаюсь, что он ответит.
— Это не способ исправить положение, — продолжила миссис Прайс. Можно было подумать, что она заткнётся, но, очевидно, это было против её характера. — Их могут отстранить… Даже исключить…
— Вы действительно думаете, что их волнует, будут они дальше в школе или нет?
На третий, четвёртый и пятый дни было легче. Они даже были довольно приятными. В основном потому, что задний ряд нашего класса был пуст, так как Пирс и его дружки не пришли. Я не знаю, где они были, и мне всё равно. Их отсутствие было, вероятно, из-за избиения, которое они совершили над Дэвидом и мной. Несомненно, они боялись войти, ожидая встречи один на один с директором; не то чтобы Дэвид и я рассказали кому-либо о том, что произошло… Конечно, нас спросили, но… Мы подумали… К чёрту это. Всё закончено. Нужно двигаться дальше. Надеюсь, Пирс и все остальные тоже забудут об этом.
К концу третьего дня я чувствовал себя достаточно комфортно, чтобы самостоятельно перемещаться по школе, не нуждаясь в том, чтобы Дэвид показывал мне всё, но я всё ещё оставался с ним. Определённо, он один из хороших. Кто знает, когда я уйду из этой школы — что, без сомнения, я и сделаю, как только папа скажет, что мы уезжаем — может быть, просто… Может быть, эта дружба останется? Было бы мило. Обычно, когда я ухожу, дружба быстро исчезает. Это всегда разочаровывает.
— Я уверена, что их это волнует, — сказала миссис Прайс, всё ещё пытаясь убедить меня, что этих хулиганов по-прежнему можно было наставить на путь истинный.
Я снова покачал головой.
— Вы знаете, что они говорят о вас?