Проблема с моей мамой в том, что она не пыталась помочь. Она пыталась любопытствовать. Она просто хотела увидеть моих новых друзей. Несомненно, она хотела поблагодарить их за то, что они взяли меня под своё крыло, пока я находил дорогу в новой школе. Она всегда была такой. Было неловко. Друзья, которых я действительно заводил, часто спрашивали, будет ли моя мама дома, прежде чем соглашаться прийти и провести ночь, чтобы поиграть на консоли. Говорили, она их немного напугала. Я не мог их винить. Я её единственный сын, она имела привычку обращаться со мной, как с младенцем. Определённо, неловко. Когда она впервые увидела синяки, нанесённые Пирсом и его друзьями… Она хотела силой притащить меня обратно в школу и потребовать, чтобы директор немедленно всех исключил. Я пытался сказать ей, что в этом нет необходимости. Я пытался сказать ей, что это только усугубит ситуацию для меня, но… Вы знаете, какими могут быть родители, особенно когда у них в голове навязчивая идея.
— Я в порядке, — пробормотал я, доставая чистую чёрную рубашку из гардероба.
— Разве у тебя нет ничего ярче, что ты можешь надеть? — спросила она. — Ты всегда одеваешься в чёрное… Цветное тебе так идёт…
— Я хочу чёрный. Чёрный — это круто, — сказал я.
Я также понял, что это был цвет силы. Мама как-то сказала, что думала, что я гот. Я не мог не рассмеяться. Я вряд ли гот. Не то чтобы я накрашиваюсь, одеваюсь с ног до головы в чёрное и хожу, слушая хэви-метал, пока режу себя… Имейте в виду, я на самом деле не знаю ни одного гота… Может, они этого и не делают? Может, виной просто плохие фильмы, изображающие их в негативном свете?
— Что ж, приятно видеть, что ты так быстро устраиваешься, — продолжила она. — Особенно после того, что случилось в начале недели… Тебя хоть подбросить?
— Всё в порядке, мама, правда. Я могу идти своим ходом.
— Ну, если ты уверен…
Мне правда жаль маму. Я знаю, почему она так хочет быть частью моей жизни. Потому что на самом деле у неё нет собственной жизни. Она так же часто переезжает, как и я, из-за папы. По крайней мере, у меня есть шанс познакомиться с новыми друзьями и разными людьми, ходя в школу. Ей не нужно работать. На самом деле папа сказал, что не хочет, чтобы она этого делала. Он хотел, чтобы она была дома… Держала дом в порядке и готовила еду на стол, пока он выходит на работу и обеспечивает семью. Думаю, старомодные взгляды. В реальности это означало, что маме не удавалось общаться с людьми своего возраста, тем более что ей не хватало уверенности, чтобы присоединиться к местным клубам по интересам, которые открыли бы дверь для встречи с новыми единомышленниками. Она просто оставалась дома и с каждым днём всё больше сходила с ума.
— Спасибо, мам. Правда. Но я уверен.
Она улыбнулась мне и сказала:
— Ну, тогда я оставлю тебя собираться… — и с этими словами вышла из комнаты.
Хотя я люблю её.
Моё сердце билось быстро и сильно, когда я нажал кнопку дверного звонка в дом Ребекки. Я знаю, что это всё к лучшему; новое начало. Шанс превратить ненависть Пирса и других, которые испытывают её ко мне, во что-то более позитивное. Но это не делает меня менее нервным. Нервничать — нехорошо. У меня есть дурная привычка быть крайне саркастичным, нести всякую чушь или быть очень молчаливым. Ни те черты, которые располагают к себе. Я бы хотел, чтобы Дэвид пошёл со мной. По крайней мере, здесь был бы кто-то, кому я определённо нравлюсь.
Шаги из-за двери. Кто-то приближается. Дверь открылась, и там стояла Ребекка. Видение красоты. На ней было короткое чёрное платье, которое, похоже, едва прикрывало её заднюю часть. Я не буду лгать; она выглядит горячей. Действительно горячей. Её лицо было накрашено сильным макияжем. Обычно я предпочитаю «лёгкий», но… Ей это идёт.
— Ты пришёл! — воскликнула она. На самом деле она говорила так, как будто она была рада. — Я надеялась, что ты это сделаешь! — она протянула мне руку и повела в дом.
Я уже чувствую себя не в своей тарелке. Она провела меня в гостиную, где сидели Пирс и его друзья. Всего их было шестеро. В комнате воцарилась тишина, когда они увидели меня. Мне стало плохо, но я не могу этого показать. Пирс первым встал и подошёл ко мне.
— Ты не настучал, — сказал он, — я уважаю это… Послушай, мы оба говорили и совершали глупости, но… Что ты скажешь, если мы начнём всё заново? — он звучал искренне.
— Мне нравится эта идея, — сказал я.
— Договорились, — сказал он.
Он отвернулся от меня и снова присоединился к своим друзьям. Через несколько секунд они вернулись к тому, о чём они говорили, прежде чем я вошёл.