Я вернулся к машине и сел на переднее сиденье рядом с мамой.
— Он кажется спокойным, — сказала она.
Я бросил на неё взгляд.
— Что ты делаешь? — спросила миссис Прайс.
Я просто стоял перед классом. Мои мысли были в другом месте. Отвлёкся на минуту. Разочарован, что не хватает времени разобраться со всеми по отдельности.
— Нам нужно оказать помощь Бену.
— Он мёртв, — сказал я.
Я даже не посмотрел на него. Я просто знал, что он мёртв. Раньше его дыхание было шумным. Теперь я его совсем не слышу.
— Ты сядешь в тюрьму… — сказала миссис Прайс, — на очень долгое время.
— Я нет, — я улыбнулся ей и взглянул на пистолет.
— Ты убийца! — продолжила она.
— Пирс тоже! — крикнул я. — Хлоя… — я указал туда, где она всё ещё плакала. — Убийца! Линн… — я указал на девушку, сидевшую в задней части комнаты, рядом с тем местом, где сидел Пирс. — Убийца! Роберт… — один из друзей Пирса. — Убийца! Джон… — другой парень, близкий к Пирсу. — Даже Бен и Дэниел… Они все убийцы! Единственная разница в том, что они не брали в руки пистолет!
Уроки вот-вот начнутся. В классе тише, чем обычно. Похоже, Дэвид делает свой привычный трюк, задерживаясь до последней минуты, чтобы прийти в класс последним. С заднего ряда идёт шёпот. Я не могу его разобрать. Что-то о Дэвиде. Интересно, после вчерашней ночи, вернётся ли он в класс или его мама и папа наконец заберут его отсюда и отправят в другое место?
Я обернулся, чтобы посмотреть на остальных участников класса. Пирс и его друзья снова пропали. С ними та же старая история. Они задираются на кого-то, а затем исчезают на несколько дней. Через несколько дней они снова появляются из той дыры, в которую залезли, как будто ничего не произошло. Куски дерьма. При том настроении, в котором я нахожусь, вероятно, это лучше, что их не хватает. Не думаю, что смогу сохранять спокойствие из-за того, что они сделали прошлым вечером. Было бы не так уж плохо, если бы Пирс был один, но… Он и вся его банда? Я бы закончил так же, как Дэвид вчера.
Моё внимание снова обратилось к задней части класса, когда дверь открылась. Я почти ожидал, что это будет Дэвид, но это был не он. Вошла миссис Прайс; мрачное выражение на её лице. Что ж, это в новинку.
Класс молча смотрел, как она кладёт сумку около стола. Она выглядела так, словно ей понадобится пара минут, чтобы собраться с мыслями.
— Мы только что узнали, — сказала она спустя несколько минут, — что прошлой ночью Дэвид покончил с собой…
— В этом классе нет невиновных! — закричал я. — Ни одного! Никого! — я ткнул пистолетом в каждого ученика. Они изо всех сил старались уклониться от оружия. — Не ты! Не ты! Не ты! Ни один! Никто! Вам всем нужно понять… Вам нужно преподать урок. Здесь стоят только невинные… Я повернулся и увидел Дэвида, Линдси, Элизабет, Маркуса, Саманту, Кейт и Хелен.
— Там никого нет… — сказала миссис Прайс.
— То, что вы их не видите, не означает, что их там нет. Но они всегда здесь. Всегда ходят по коридорам, где их так долго мучили… Что я делаю? Что я здесь сегодня делаю? Кто-то должен был сделать это давным-давно…
— То, что ты делаешь… Это ничего не исправит. Это ничего не изменит…
— Исправит! Вы не понимаете. Люди услышат об этом. Эта история распространится по всему миру… Газеты, телепрограммы… Предупреждение для других, которые могут мучить своих одноклассников…
— Не исправит. Ты просто войдёшь в историю как ещё один психопат, убивающий невинных детей в своей школе…
— Так же, как и Дэвид стал очередным школьником в статистике самоубийств?
Короткие слова миссис Прайс были всем, что упоминали о Дэвиде в школе — по крайней мере, перед учениками. На утреннем собрании не было выступлений с предложениями помощи людям, находящимся в таком же положении, как и Дэвид. Советов по обращению с хулиганами тоже не было. Ничего не было. Даже местная газета почти не вдавалась в подробности об этом, когда она появилась на пороге школы через три дня после этого события.
Моей маме было жаль меня, потому что я потерял друга, но потом она стала говорить, что предполагала, что это может произойти. Она видела в его глазах, что он был обеспокоенным мальчиком; с израненной душой. Учителям тоже было нечего сказать. Очевидно, у Дэвида была затянувшаяся депрессия, которую он принёс с собой в новую школу — это зафиксировано в его досье из предыдущей школы. Я рассказал им об издевательствах, но это было более или менее скрыто. Пирс и его друзья, конечно, всё отрицали. Что было ещё хуже, так это то, что Пирс и его приятели, каждый раз, когда я смотрел на них, смеялись. Не знаю, как насчёт того, что… Неужели никто из них не чувствовал угрызений совести? Неужели они искренне считали, что не виноваты в том, что случилось с Дэвидом?