Потом вдруг откуда-то послышался тихий рокот. Синиша с удивлением медленно поднял голову и огляделся. Примерно в километре от него, на фоне темно-зеленого Вторича, белел висящий парус. Белело также почему-то и море рядом с ним. Синиша присмотрелся и увидел, что за яхтой, на одной с ней скорости, следуют два глиссера, по одному с каждой стороны. Они тоже были белые, так что это были не итальянцы, по крайней мере не те, появления которых он опасался. В этот момент один из глиссеров отделился и полным ходом пошел в сторону Синиши. Он добрался до него через две минуты, принеся с собой невыносимый шум, запах дыма и во́лны, раскачавшие «Аделину».
— Что вы делаете, уважаемый? — спросил его стоявший на носу патрульного катера полицейский, поправляя кепку. Второй в это время смотрел на него через окно рубки.
— Ничего особенного: дрейфую и наслаждаюсь жизнью.
— У вас все в порядке? Под водой кто-нибудь есть?
— Нет-нет. Здесь только я.
— Точно? Я должен проверить ваши документы.
— Прошу прощения, я не взял их с собой, — ответил Синиша, ощупывая карманы, и покраснел. — Но вы легко можете проверить: я Синиша Месняк, поверенный правительства Республики Хорватии на острове Третич.
— Поверенный?
— Да.
— Поверенный именно правительства?
— Даже не знаю, чьим еще поверенным я мог бы быть.
Полицейский снял кепку, сунул ее под мышку и почесал голову:
— Оставайтесь здесь, не заводите мотор, пока я не вернусь. Как, вы сказали, ваше имя?
— Синиша Месняк.
Двое полицейских некоторое время совещались в рубке, потом глиссер развернулся и с шумом понесся обратно в сторону яхты. Там, под мачтой, загорала женщина в желтом бикини, а из кокпита виднелись еще четыре головы. Полицейский глиссер остановился у кормы яхты и, меньше чем через минуту, когда в него пересел один из сидевших в кокпите, поехал обратно к «Аделине».
— Ха! — воскликнул гражданский с палубы глиссера, оказавшись метрах в десяти от «Аделины». — И правда! Господин Месняк! Как ваши дела? Мы как раз направлялись к вам!
Лицо показалось Синише знакомым, но…
— Звонко! Помните, Дубрава, чевапчичи?.. Я подвозил вас до парома!
— Ё-моё… Откуда… Звонко, в натуре…
По спине поверенного побежали мурашки: вверх-вниз, от копчика к ушам и обратно.
— Да, мы здесь с премьером и советницей, выбрались немного отдохнуть на выходные, — сказал Звонко, ловко перепрыгнув на «Аделину» и протягивая Синише руку. — Как вы узнали, что мы приедем?
Поверенный сделал шаг назад:
— Сначала скажи мне, где скрытая камера.
* * *
— Я не знал, что у тебя есть катер, — крикнул премьер вместо приветствия, когда пятнадцатиметровая яхта и «Аделина» соприкоснулись бортами.
— Я тоже не знал, что у вас есть такой танкер, — язвительно ответил Синиша.
— Да нет, это не мое, мне приятель одолжил на время, одолжил на время.
— Я слышал, что у вас теперь есть еще и прелестная советница… Она-то хоть ваша или ее вы тоже одолжили? — спросил едко Синиша как раз в тот момент, когда из каюты вылезла Желька в эффектной майке с вышитой акулой. Она была еще красивее, чем в непристойных мечтах поверенного.
— Приветики, — сказала она. — Как ты узнал, что мы здесь?
Синиша лишь пожал плечами, стараясь сохранить ореол таинственности. Звонко и другие телохранители стали нервно оглядываться по сторонам, как будто они сопровождали премьера в центре Загреба. После недолгого молчания тот произнес:
— Мы выехали к тебе, чтобы наконец посмотреть, где ты и что. Раньше никак не получалось, сам знаешь, какой цейтнот у нас наверху. Да и лето будет проходить в адском ритме, адском…
— Вы отправились на Третич? Да что вы! Тогда поехали! Я первый, вы за мной.
— Подожди, могу я пересесть к тебе? — спросил премьер. — Чтобы не терять время, раз уж мы встретились…
— Конечно. Только у меня тут особо негде загорать.
— Нет, нет, поедем только мы с тобой, если ты не против. Только мы с тобой.
Синиша снова пожал плечами. Премьер осторожно, с помощью Звонко, пересел на «Аделину» и поздоровался с Синишей за руку. Второй телохранитель передал ему пакет с десятком банок «Ожуйского» пива.
Вся процессия выглядела как настоящий морской конвой: во главе «Аделина», за ней яхта, на которой нанятый премьером шкипер наконец убрал бесполезно висевший грот, а за ней два полицейских глиссера.
— Красивый у тебя катер. Это пасара или что-то в этом роде? — спросил премьер, а Синиша меланхолично усмехнулся:
— Гаэтона… Она не моя, мне ее тоже друг одолжил.
— Сколько нам ехать до тебя?
— Полтора часа, максимум — два. Потом еще около получаса пешком.
— Бог ты мой… А как у тебя там идут дела?
— Да как… Сейчас потеплело, так что стало полегче.
— Слушай… Давай решим этот вопрос с Желькой и начнем нормально разговаривать, нормально разговаривать.
— Здесь нечего решать, шеф, зачем нам тратить на это время. Я сбежал сюда, она совершеннолетняя женщина, вот и все.
— Я просто не хочу, чтобы ты думал…
Синиша махнул рукой.
— Ну хорошо. Так, давай я тебе сразу все расскажу, с места в карьер. Я полагаю, ты в курсе текущей ситуации в Хорватии. Цици переметнулся на сторону противника, он просто-напросто повернулся ко мне спиной.
— Да он и был повернут к вам спиной, уже тогда, когда вы договаривались о создании коалиции, только вы не хотели этого замечать.
— Я допускаю такую возможность. В любом случае, самое позднее через две-три недели, я должен подать в отставку, и нам придется идти на внеочередные выборы, внеочередные выборы. Мы уже обо всем договорились, только пока не утрясли с президентом дату.
— И поэтому вы приехали на Третич — чтобы оценить настроения избирателей?
— Нет, я приехал за тобой, за тобой… Молодые кричат, что они разочарованы — не знаю, чего они от нас ожидали, но, очевидно, мы это не выполнили. За последние три года у нас появились тысячи и тысячи новых совершеннолетних избирателей, и никто не умеет работать с молодежью так, как это делаешь ты… Я думаю, что только ты можешь склонить их на нашу сторону, и я уверен, что ты также сможешь вернуть нам большую часть тех разочарованных. Партия со мной согласна.
— А зачем вам я? У вас новая советница, она была моей ближайшей помощницей, она знает все о том, что я делал и как делал.
— Не надо, Синиша. Поверь, она сама сказала мне, чтобы я попросил тебя, попросил тебя. Вот тебе мобильник, позвони ей и спроси у нее сам.
— Шеф… Сигнала уже нет. Мы вышли из зоны доступности, как сказал бы один хороший парень.
— Как нет? — спросил премьер и стал растерянно крутиться на месте с бесполезным телефоном в руках.
Остаток пути они провели, разговаривая о результатах опросов, о возможной величине процентов, которые получит Цици, если вовлечет в приватизацию электроэнергетики своих французов, о составе возможных послевыборных коалиций…. Синиша все это время старался никак не показывать свою реакцию на его предложение. Перед Лайтерной он замедлился, развернул «Аделину» и подождал, пока подойдет оставшаяся часть конвоя.
— Сделаем так, — сказал он премьеру. — Один телохранитель пускай перебирается к нам на катер, а второй с советницей пусть подождут меня: я вернусь за ними. Полицейские и шкипер вместе с яхтой пусть остаются здесь, перед входом в бухту.
— К чему это все?
— Бухта слишком мелкая, и только я могу здесь пройти — полицейским это хорошо известно, но вы им все равно скажите, чтобы они не начали умничать.
— А как к вам подходит паром? Где он швартуется?
— Шеф… Здесь нет парома. Нет сотовой связи, нет даже обычного телефона, нет электричества, нет водопровода, нет канализации. Нет ни врача, ни священника. Нет порта, если не считать маленькой пристани для таких вот катеров.
— А что же здесь тогда есть?!