Выбрать главу

— Здесь полно солнечных батарей, спутниковых антенн и стариков с весьма своеобразными обычаями и привычками.

— Они опасные, агрессивные?

— Да нет, ничуть. По крайней мере, в отношении людей.

Высадив премьера и первого телохранителя, он вернулся за Желькой и Звонко. Желька села рядом с ним, а Звонко вежливо перешел на нос катера.

— Послушай… — начала Желька.

— Не заморачивайся, все о’кей. Я так и думал, что ты найдешь себе кого-нибудь, ради бога, это нормально. Мы все равно не были в каких-то крепких отношениях. Меня только… То, что ты нашла себе шефа, я имею в виду, нашего Шефа — это вот меня слегка коробит. Как-то это слишком дешево, что ли, я не знаю… Когда вы с ним скорешились? Тогда, на Дальнем Востоке?

— Это абсолютно не важно. И даже не думай заниматься морализаторством: как будто ты здесь не нашел себе какую-нибудь островитянку…

— Ох, блин, погоди-ка, да кто-нибудь из вас хоть представляет, куда вы меня вообще послали!? А? Мы тут пару дней назад похоронили самую молодую третичанку, ей было шестьдесят семь, эй! О чем ты говоришь? Этот твой гений спрашивает у меня, где паром, а ты несешь ахинею про каких-то островитянок, вы что думаете, где я пробыл семь месяцев? На Хваре? Мать вашу…

Синиша в бешенстве прибавил ходу. Они молчали до самого берега, где премьер, как профессор Бальтазар[21], скрестив руки за спиной, медленно делал десять шагов в одну сторону, потом десять шагов в обратную. Синиша аккуратно пристал кормой к берегу, словно делал это каждый день. Он пожалел, что Тонино не мог этого увидеть.

— Вот и мы, — сказал он, сходя последним с поставленной на якорь и привязанной «Аделины». — Бенарриватовать ноа Трециць, энтот стоун тир, энту каменную лакриму!

Из всей хмурой компании лишь один премьер усмехнулся:

— Опа, ты и диалект освоил!

— Еще нет, но я стараюсь. Человеку всю жизнь пристало трудиться.

— Разумеется… Ну, отведи нас в какой-нибудь ресторан, трактир…

— Без проблем, — ответил Синиша и пошел впереди колонны. — Вы были на Вториче, там, где Тонкица Еронимиць утопила своего ребенка? Там сплошные скалы, но внизу есть симпатичный пляжик, просто созданный для купания… — начал рассказывать Синиша, как только они вышли в сторону деревни. — А вот там справа, сейчас не видно за Кейп-Артой, там Анрико и Эсперо Квасиножиць, по прозвищу Барзи, давно, еще будучи молодыми парнями, подрались прямо на лодке из-за того, что не могли решить, кто из них сильнее работает правым веслом, и столкнули с судна отца, который ударился головой о камень и умер на месте. Пока они приходили в себя, того уже бог знает куда унесло течением. С тех пор они не сказали друг другу ни слова, а прошло уже шестьдесят лет, но каждый вечер они играют в карты, вы их еще увидите. А «Аделина», лодка, на которой мы приехали, — с нее лет пятьдесят назад свалился Тонино Смеральдиць-старший и остался инвалидом. Его жена, чье имя, собственно, и носит эта лодка, страдала эпилепсией и лет десять тому назад погибла во время…

Синиша рассказывал о самых страшных и мрачных событиях, когда-либо случавшихся на Третиче, пересказывал все те истории, что он слышал от Тонино и старался записывать в бесполезный компьютер. Периодически он оборачивался и с садистским удовольствием смотрел на обеспокоенные лица своих спутников.

— Во время карнавала они не переодеваются ни в какие костюмы, а просто поджигают самую старую и больную козу и пускают ее бежать вон туда, это называется Пьоц, а потом не дают ей сворачивать в переулки. Я не мог на это смотреть, но я слышал ее, господи, как она визжала, стенала, просто ужас, почти полчаса… А знаете, что они делают в канун Рождества? У них есть обычай, «ягуонь» называется, когда они выбирают одну овцу и…

Синиша говорил без остановки, не позволяя никому даже подумать о том, чтобы задать какой-нибудь простой, будничный вопрос и, тем самым, хоть на минуту разбавить его садизм. К Зоадруге гости подошли уже совершенно измученными.

— А вот и место, где я работаю! — торжественно объявил он и, войдя в Зоадругу, покричал:

— Шьор Барзи, муожте ноам портоаре пьет бир?

Потом он отвел их на второй этаж и показал на двери, закрытые на два замка:

— Тут мы храним гробы, на случай чьей-нибудь смерти и похорон, у меня там внутри есть своя лопата — кто-то же должен копать могилы, верно? А здесь… здесь располагается офис поверенного правительства Республики Хорватии.

Синиша опустил правую руку в карман брюк, тот, в котором он всегда хранил ключи от своего офиса, и замер. Растерявшись от невероятной встречи посреди моря, а потом увлекшись запугиванием премьера и Жельки, он напрочь забыл о Селиме и Зехре!

— Твою ж мать! — тихо выругался он, стоя перед дверью. Ничего, скажу им, что забыл ключи на «Аделине».

— Синиша, эт ты? — послышался изнутри слабый голос Зехры. — Синм-м-м-м-м…

Синиша снова выругался, а телохранители в ту же секунду встали у него за спиной, загораживая своими телами премьера.

— Да, Зехра, это я… Селим, отпусти ее, все в порядке, можешь открывать!

Премьер медленно попятился назад к лестнице, Желька за ним.

— Все под контролем, господин Месняк? — шепнул Звонко, сунув руку под куртку.

— Да, абсолютно, — успокаивающе ответил ему поверенный. — Вот только я сейчас буду выглядеть как полный идиот.

Он четыре раза постучал в дверь:

— Ты слышал, четыре раза, это я! Открывай, не бойся, здесь нет Джамбатисты, со мной только председатель правительства! Тьфу ты, черт… Твою мать, я серьезно тебе говорю! Селим? Все ясно, придется петь… Стрэйнджерс ин зэ найт, ту лонли пипл, ви вёр стрэйнджерс ин зэ найт… Селим, собака, открывай! Я не знаю, смеяться мне или плакать, черт бы тебя подрал!

Замок дважды клацнул, и дверь немного приоткрылась.

— Щто за херня? Ты один? — спросил его Селим вполголоса.

— Нет, говорю тебе, — ответил Синиша и захохотал, показывая пальцем назад. — Пре-хе-дсе… Премь-хе-хе-ер… И со-хо-хо-ветница! Вот черт, ну и дела…

Селим высунул голову в коридор. Он вздрогнул, увидев Звонко и его мрачного коллегу, но потом заметил рядом с лестницей премьера:

— О, братан, я тя с Лиссабона не видель!

— Фейз… Ферхатович? Ты?! — удивленно пробормотал премьер, потом раскинул руки и направился к Селиму.

— Привет, солнц, — сказала, выбегая, Зехра и быстро поцеловала изумленного Синишу в губы. — Если б ты ток знал, как я хочу писать… — добавила она и побежала вниз по лестнице мимо обескураженной Жельки.

* * *

— Ну, вот и все, — закончил Синиша. В офисе сидели только они с премьером.

— Честно сказать, когда ты начал рассказывать, я думал, что будет страшнее. Ферхатовичу я в любом случае помогу: это плут и лохотронщик, каких мало, но я уже давно задолжал ему услугу, задолжал услугу… С вышкой тоже проблем не будет: я отправлю письмо, и все решится за неделю-две, можешь не беспокоиться.

— Хорошо, пусть приезжают с антенной и экскаваторами, но не прямо сейчас. Надо будет это как-то встроить в общий ритм с организацией выборов. Чего мы достигнем, поставив им антенну еще до голосования?

— Конечно, конечно… Значит, когда мы с этим разберемся, ты вернешься на работу в Загреб?

— Разумеется. Как только Селим и Зехра дадут мне о себе знать из какой-нибудь третьей страны: не из Хорватии и не из Италии.

— Отлично, тогда договорились. Значит, я могу рассчитывать на тебя где-то через месяц. Поехали на яхту, пообедаем.

— Еще кое-что… Вы можете постоять на якоре перед входом в бухту, так же как вы стоите сейчас, до утра? Прямо с полицией? Чисто чтобы боснийцы успели собрать вещи, все дела.

— Даже не знаю, мы планировали быть в Загребе уже завтра вечером.

— Успеете, главное, чтобы шкипер был готов выйти не позднее семи утра.

— Им что, до вечера времени не хватит? Кто собирается по ночам?

— Могу я рассчитывать на приватность? Все случилось так быстро, а я бы…

— А ты бы хотел провести прощальную ночь с этой бритоголовой малышкой, да? Ну хорошо, ну хорошо…

Пока Синиша закрывал свой офис, премьер спросил его:

— Они что, правда хранят внутри гробы?

— Ага. Это логично. Кто у них сможет сделать гроб за один или два дня?..