— Значит, изменение прошлого — это нормально.
— Может быть нормальным.
— В таком случае мне нужно кое о чем с вами поговорить. Наедине. Это важно.
Зета вздыхает и поворачивается к Индиго.
— Иди к сестре.
— Что? — Индиго поворачивает голову в сторону стеклянной двери. — Но она спит.
— Мне все равно. Иди к ней. Сейчас же.
Мы ждем, когда за ним закроется дверь, а потом я спрашиваю у Зеты:
— Какой у вас уровень секретного доступа?
Зета удивленно поднимает бровь.
— Какой он у меня был или сейчас? Если тебе нужен доступ к засекреченной информации, то я ничем не могу помочь.
— Я говорю не о паролях и логинах. Какой у вас уровень доступа в зданиях? Например, в этой больнице?
— А. — Зета медленно наклоняет голову и отстегивает от пояса обычную белую карту-ключ, с помощью которой мы прошли в отделение интенсивной терапии. — Они забыли забрать ее у меня, но могут понять это в любую секунду. Ты уже видела, какие двери она открывает. Уверен, если бы мне захотелось, я бы мог пройти в хирургическое отделение, чтобы понаблюдать за операцией на мозге.
— Можно мне одолжить ее у вас на несколько часов? — протянув руку, интересуюсь я. — У меня есть одно незаконченное дело, о котором нужно позаботиться.
Зета колеблется всего одну секунду, а потом вручает мне ключ.
— Я доверяю тебе.
— Спасибо, — шепчу я, сжимая его в ладони, и покидаю отделение интенсивной терапии.
Глава 30
В этот раз я надеваю более подходящую одежду — платье, которое было на мне во время Бостонской бойни и корсет. Корсет не был добровольным выбором. Я попыталась стянуть платье без него, но, черт возьми, кажется, оно стало еще меньше, чем несколько дней назад. Вернее, несколько месяцев назад.
Черт.
Мне придется привыкать к тому, что сейчас февраль, а не ноябрь. На запястье я застегиваю новый браслет с подвесками. Его купила мне мама. Она здесь. В Бостоне. Остановилась в «Омни Паркер-хаус» на время, пока не появится место в «Маклин», где проводится лучшая в стране программа по лечению биполярных расстройств. И это всего в двенадцати километрах отсюда.
Она так плакала, когда я позвонила ей из больницы. Ей было жаль, мне было жаль, и хотя нам еще работать и работать над отношениями, «Маклин» — это начало. Доза лития два раза в день — это начало. Так же, как и мое искреннее извинение. Так же, как совместная терапия и программа реабилитации последствий посттравматического синдрома. Ну а самое главное начало — это одна подвеска на моем браслете. Птица. Но не в клетке. Птица, свободная от груза прошлого и парящая в будущее.
Мы уже проходили это с мамой, но сейчас все ощущается по-другому. В этот раз мне кажется, что у нее есть цель. Так же, как у меня.
Я приподнимаю подол платья и тихо спускаюсь по лестнице. В библиотеке за компьютером сидят две следовательницы, и мне не хотелось бы, чтобы они меня увидели. Идеально. Никого нет.
Я делаю несколько шагов, стуча каблуками по деревянному полу, и неожиданно вижу, как из-за спинки кресла приподнимается Эйб.
Я резко останавливаюсь и вскрикиваю, когда мы встречаемся взглядами.
— Что ты тут делаешь? — спрашиваю я.
— Живу.
У меня отвисает челюсть.
— Хочешь сказать, что ты остаешься? Теперь ты будешь Стражем времени?
— Полагаю, именно это я и сказал.
— Но как же Ариэль? — Мне ведь это не снится?
— Ариэль сказал мне одно, а отец другое. Папа знает о Страже. Всегда знал. Думаю, он был немного обижен, когда Ариэль запретил ему вступать в Стражу. Отец думает, что это большая честь и что физический риск сейчас не настолько страшен, как несколько поколений назад. Так что у меня есть его благословение.
— И теперь ты живешь здесь, — говорю я, но мой мозг с трудом пытается осознать это.
— У тебя что, всегда были проблемы со слухом?
Я бегу. Поднимаю подол чертового платья и бегу. Прямо к Эйбу. Бросаюсь в его объятия и обхватываю за шею.
— Ты здесь, — шепчу я. — Ты правда здесь. Чтобы остаться.
Он опускает руки мне на талию и упирается своим лбом в мой.
— Я думала, что ты собираешься порвать со мной, — говорю я.
— Ни за что.
Я целую его. Как же я скучала по нежности его поцелуев и мягкости его губ. Не знаю, сколько мы уже стоим, обнявшись, но мне наплевать на время.
— Что на тебе за одежда? — в конце концов отстранившись от меня, интересуется Эйб.
— О. — Я смотрю на свое платье: на ограничивающие движения пышные юбки и корсет. — У меня осталось одна последняя миссия, после которой я смогу оставить все произошедшее в прошлом. — Я поднимаю простой бумажный пакет, который сжимаю в руке.