Слабонервных немедленно вывернуло наизнанку. Трех гостей хватила кондрашка. Кто-то в панике выбежал на улицу с криком «ПА-А-МАГИТЕ-Е!!!» Сильные духом зажали рты руками, дабы удержать угощение внутри. Те же, кто вовсе не притронулся к супу, веселились как дети. Бедняги, они не подозревали, что Бульбо подмешал к прочему угощению огромную порцию слабительного!
Бесспорно, окончание Речи вышло эффектным. Бульбо не стал дожидаться, пока гости придут в себя настолько, чтобы его линчевать. Он скрылся в усадьбе, а к дверям тут же подступили тролли с дубинками. Через такой заслон мог прорваться разве что танк.
На этом празднование дня рождения Бульбо закончилось.
ГЛАВА 2
ГНУСДАЛЬФ МУТИТ ВОДУ
— Гениально! — похвалил себя Бульбо, оказавшись под защитой надежных бронированных стен «Горбатого мешка». Хрюкк собирался еще что-то сказать, но тут открылась дверь, и в комнату вошел Он, Великий и Ужасный — маг второго ранга Гнусдальф Сероштан. Немногочисленные друзья называли его «наш камрад», а многочисленные недруги — «бездарь», «кретин» и «бородатая вонючка».
Скорым пружинистым шагом он прошествовал к древнему, перемотанному изолентой креслу-качалке и плюхнулся в него, сдирая накладной красный нос и рыжий парик. Миг — и истинный облик чародея открылся взгляду Бульбо.
Непосвященным обычно казалось, что маг прицепил к подбородку мертвого дикобраза. Вообще-то это была борода, находящаяся в крайне запущенном состоянии из-за кочевой жизни, которую вел Гнусдальф. Борода опускалась на серый и потрепанный, но Очень Волшебный, Магически Зачарованный Плащ, в котором без труда узнавался перешитый пляжный халат для беременных. Рукава плаща были оторочены собачьим мехом; кричащую роскошь одеяния подчеркивали нашитые там и сям знаки зодиака, вырезанные из плотной позолоченной фольги. На ногах Гнусдальфа были старые и облезлые, как и сам чародей, сапоги-вездеходы.
Устало вздохнув, Гнусдальф прикрыл лысеющую макушку мятой серой панамкой, своего рода визитной карточкой — по ней его узнавали где угодно.
— Глупо было устраивать такой тарарам под самый конец, — мрачно заметил он, вытряхнув дохлую моль из своей бороды.
Бульбо пожал плечами:
— Но праздник удался, разве нет?
Гнусдальф поморщился:
— Ну, более-менее...
Бульбо не обращал внимания на вату, торчащую из ушей старого друга, на его сизый нос, на пожелтевшее великолепие перламутровых пуговиц его плаща; он знал — перед ним сидит самый могучий маг Среднего Хреноземья.
Разумеется, это было глубочайшим заблуждением.
Гнусдальф пробарабанил пальцами по колену. Его клокастые брови приподнялись в немом вопросе.
— Ухожу, — кивнул Бульбо и открыл дверцу сейфа. — Вот моя старая походная дубленка; в скольких переделках мы с ней побывали! — Он достал ветхую половую тряпку неопределенного цвета и с наслаждением натянул на себя. — Каково?
— Подлецу все к лицу, — с отвращением буркнул маг.
Бульбо пропустил его слова мимо ушей.
— А теперь — мой верный Жлупец! — с каким-то нездоровым возбуждением вскричал он и вытащил из шкафа меч. «Жлупец» — так Бульбо назвал его по совету Гнусдальфа, знавшего язык Худого Народа. На древнем, могучем и чрезвычайно лаконичном языке эльфов это означало примерно следующее: «Если хочешь помочиться — расстегни ширинку». Жлупец был прекрасным, многофункциональным мечом: Бульбо вскрывал им консервные банки, пугал соседей и прочищал засорившийся унитаз. Однако в последнее время клинок обычно валялся без дела, если только Фордо не брал его с целью поохотиться на тараканов.
Бульбо деловито привесил меч к поясу, сунул в кобуру под мышкой волшебный гномий парабеллум, спрятал в карман фальшивый паспорт и туго набитый кошелек.
— Вот теперь порядочек! — улыбнулся он. — Все, я экипирован! Ноги моей больше не будет в этом немытом Пофигшире! Дом я оставляю Фордо, как тебе известно. Бедняга, как же он будет по мне горевать!
(И правда: едва узнав о намерении дядюшки с месяц назад, Фордо впал в жесточайшую депрессию. «Какой ужас! — думал он со слезами. — Придется еще месяц терпеть трепотню этого дурака!»)
— Постой-ка, — вдруг тихо сказал маг. — Ты ничего не забыл?
— Я? — Бульбо придирчиво оглядел себя. — Вроде бы нет, а что?
— Мой гонорар, олух! Или ты думаешь, я кривлялся в клоунском обличье на общественных началах?
Наткнувшись на твердый взгляд мага, Бульбо молча расплатился.