— Бедные мы, бедные. Никто нас не любит, все нас боятся... Бродим черт знает где, без еды и питья, без лекарств, не зная женской ласки... Елки-палки, мы даже не знаем, какой сейчас месяц!
— Месяц? — встрепенулся Горлопан. — Что же вы раньше не сказали, дон Фордо Корлеоне? Я мигом!
Он снял камзол и расстелил его подкладкой вверх на траве. На подкладке обнаружился вышитый цветными нитками зодиакальный круг, вокруг которого в безумном танце кружились фантастические животные, очень похожие на гипертрофированных клопов.
— Так, так, — забормотал Горлопан, водя пальцем по кругу. — Дважды три... трижды два... Левое склонение... Меридиан... Справа от оси... Ага! Нашел! Эврика! Сейчас месяц Гнойного Прыща!
— Прыща? — ужаснулся Фордо. — Как это понимать?
— Да-да, Прыща! — обрадовано подтвердил Горлопан. — Не далее чем вчера закончился месяц Черной Вонючки, а за Прыщом следует месяц Немытого Рыла. Затем наступает осень. Первый месяц — Сморкалка, второй — Харкалка, третий именуется Гробик.
— Мне кажется, ты над нами издеваешься, — откликнулся Фордо, медленно вытаскивая меч.
— Кто издевается, дон Хосе? — заныл Горлопан. — Так месяцы именуют на западе!
Свэма передернуло.
— Это кто ж такой коптит небо на западе?
— Мой народ, дон Педритто, дружелюбные маленькие бомжи!
Фордо застонал и страшным усилием воли заставил себя спрятать меч.
— Пшел вперед, — буркнул он.
Горлопан быстро отыскал брод через Исподницу. Хрюкки нагло взгромоздились на его хилые плечи, и он, громко ругаясь, перенес их на противоположный берег. Взобравшись по крутизне, герои увидели еще один лес и ребенка, везущего хворосту воз. В лесу раздавался топор дровосека. Потом послышался шум падающего дерева и отчаянные крики придавленного стволом человека. Побледневший ребенок спрыгнул с воза и, громко матерясь, кинулся по адресу воплей.
Путники прошли еще несколько лиг и оказались у подножия Покалеченных гор. Подножие было страшно замусорено: сюда Властелин Мордорвана вывез двести тон строительного мусора, который накопился за время евроремонта его крепости Парад-Дур.
— Нам налево, — сказал Горлопан таким тоном, как будто задумал какую-то пакость. — И доверяйте мне, у меня даже в мыслях нет сделать вам какую-нибудь пакость!
«Значит, он задумал пакость, — понял Фордо. — Но какую?»
Хрюкки протащились за Горлопаном еще немного, обогнули свалку подержанных пылесосов, миновали китайский рынок и вошли в неглубокое ущелье. Оно заканчивалось черной дырой пещеры. Из дыры пахло мраком, смертельной опасностью, натянутыми нервами и тухлыми яйцами.
— Нам сюда? — осипшим голосом спросил Фордо.
— Ага, — кивнул Горлопан, переступая чморкский скелет, у которого не хватало головы и двух ножек.
— А где гарантии... — начал Фордо.
— Да вы не сомневайтесь, дон Хосе! — заюлил Горлопан. — Я все сделаю как надо! Я же сказал: я вас проведу!
Фордо оглянулся на Свэма. Навозный Распорядитель пожал плечами:
— Прямо не знаю, дон Хосе... тьфу, господин Фордо! Стремно оно как-то... А с другой стороны — разве у нас есть разумная альтернатива?
— Чего? — опешил Фордо.
— Ничего, — опустил глаза Свэм. — Не обращайте внимания, это у меня заскоки.
Фордо вздохнул. В желудке его заурчало. Он посмотрел на Свэма, который с понурым видом опустился на камень. Лишения пути, кажется, совсем не отразились на облике Навозного Распорядителя. Он был все такой же упитанный, розовощекий... Фордо сглотнул голодную слюну. Интересно, вкусная получилась бы из Свэма ветчина?
— Так мы идем? — некстати сунулся под руку Горлопан.
Фордо перевел взгляд на пещеру.
— Только ты пойдешь первым, — сказал он, кладя руку на меч.
— Как скажите, дон Хосе! Туточки я, следую за вами!
— Я сказал — перед нами!
— Все, все понял! — Горлопан подковылял к дыре и, постукивая протезом, начал спускаться по осклизлым ступенькам.
Хрюкки двинулись за ним, ежась от сырости и неприятного запаха.
Надобно сказать, что в этой пещере проживала мрачная Шолба. Когда-то она воспитывала здесь Цитрамона и девять его сводных братьев; их оставили рядом с детдомом «В пещере у матушки Шолбы» в неспокойную Первую Эпоху. Шолба нянчилась с ними, стирала пеленки, выносила горшки, а когда детишки подросли, гладила им школьную форму, шила ранцы, даже бегала в ближайший супермаркет за водкой (и если вам кажется, что в этом предложении слишком много буквы «ш», вы правы!). Но вот дети выросли... И ушли, бросили Шолбу, даже не сказав ей «спасибо». Это был страшшшшный удар, изменившшшший характер Шолбы в худшшшшую сторону.