— Выкинь ее, Свэм! — взмолился Фордо. — У нас еще много еды!
— Так-то оно так... — согласился Срамби, но выбросил кость с явным сожалением.
После ужина захмелевшие хрюкки спели песню, которая развеивала всякие страхи:
После песни Фордо пошлепал к реке, чтобы вымыть ноги. Мыла у него не было, но это его не смущало: нет мыла — меньше возни. Еще Фордо хотел поразмыслить в одиночестве. Кроме того, он думал нарвать кувшинок, стебли которых хрюкки использовали в качестве прекрасного послабляющего средства.
Появление зловещего всадника сильно встревожило Фордо. Конечно, Фордо не знал, что всадник — набздул (хотя то, что он набздул, знал сам Черный Всадник), но он все равно почуял в этой фигуре нешуточную (ха-ха!) угрозу.
«Неужели этот хмырь ищет нас, таких маленьких, беззащитных существ? Но почему мы? Что мы натворили? Или это чей-то заказ? — терзался невеселыми мыслями Фордо. — Ох, и за каким чертом я поперся в этот Раздеванделл?»
Уныло пережевывая жесткий стебель кувшинки, он представил себе, что сделает с ним Черный Всадник, если поймает.
«Это будет больно», — решил хрюкк, разглядывая свое отражение в реке.
— ИИИ-ИА-А-А-А!!!
Фордо подавился стеблем и упал в воду. Он, конечно, пошел бы ко дну, не будь река такой мелкой. Отплевываясь и кашляя, хрюкк кое-как выполз на берег.
— УУУ-У-А-А-АА!!!
Вопли доносились с поляны.
«Свэм! — кольнуло Фордо. — Так может завывать только он!»
С поляны донесся визг ошпаренного поросенка. Это кричал Опупин.
Фордо догадался (он был умен), что хрюккам грозит ужасная опасность.
Черный Всадник? Бродячие налоговые инспектора? А может — фэны Роберта Джордана? Или — свят, свят! — злобные любители научной фантастики? Нет смысла гадать. Фордо вскочил. Нужно бежать, мчаться, выручать товарищей!
И он побежал...
Бежал он долго, ибо ноги все время пытались отклониться от курса, и только рвотные позывы к самопожертвованию помешали Фордо свернуть в сторону. Выскочив на поляну, он ужаснулся: Зверский Молочай показал свое истинное лицо — опухшее, как у алкаша, с заплывшими глазками и носом, напоминающим одичавшую выхлопную трубу. В пасть, усаженную редкими тупыми зубами, Фордо смог бы пройти, не пригибая головы.
Вокруг пасти чудовища располагался десяток гибких молочно-белых щупальцев; два из них спеленали Свэма, еще три — Опупина. Еще одно щупальце зачем-то стащило с Опупина штаны. Вероятно, не исключались сексуальные домогательства. Впрочем, с равной долей вероятности можно было предположить, что куст просто счищает несъедобные части, как мы очищаем початок кукурузы.
А где Марси? Где этот паразит? Фордо поискал его взглядом. «Этот паразит» валялся на краю поляны — то ли окочурился от страха, то ли притворился покойником. Да, помощи от него ждать не приходилось.
Фордо замер в растерянности. Что же делать? Нет времени раскинуть мозгами — того и гляди, его товарищи окажутся в пасти чудовища! Внезапно он вспомнил единственное известное ему заклятье; он подслушал его в туалете «Горбатого мешка», когда в соседней кабинке пребывал Гнусдальф.
— Акциденция! — закричал Фордо, рассчитывая, что от заклятия куст хватит кондрашка. — Акциз! О-о-ой, какой большой акциз! — Слова мага он повторял дословно. — Акция! Абсолютная запорация! Автоматизма обсерация! Гнусная обпачкация! Антропологизм! Нету совсем бумажизм!.. Чтоб ты сдох, собака! — добавил он от себя.
Заклятие не подействовало на куст в положительную сторону, напротив, оно, кажется, лишь усилило его аппетит.
— Помогите! — пищал Свэм, подтянутый к самой пасти.