— Живой, — с кислой миной констатировал Фордо.
— Живой, — кивнул Опупин, протягивая кошелек.
Тут подошел Марси, и все трое пинками растолкали Свэма. Тот резво вскочил и начал бодро всем улыбаться, но глаза его еще долго оставались выпученными, красными и неподвижными.
— Нас нагло обманули! — заявил Опупин, когда неунывающая четверка вновь зашагала по тропе. — Там не было сувениров, а только патлатый старикашка в рваной простыне.
— Явно из дурки сбежал! — сплюнул Марси.
— Ага! Или просто старый гомик — у него и серьги в ушах были. Я, говорит, страшное удохлие! Сейчас, говорит, вы у меня запоете! В моей пещере, говорит, давно капремонта не было. Вот, говорит, вам по ведру извести, начинайте белить стены. А сачков и лодырей, говорит, я буду истреблять на месте.
— ...Ага! И протягивает нам два ведра!
— Но мы не испугались, нет! — Опупин пригладил волосы, стоящие дыбом.
— Конечно, нет! — подтвердил Марси, пытаясь унять дрожь в руках. — Че мы, удохлий раньше не видели, что ли?
— ...И когда удохлие протянуло нам ведра, я схватил камень и ка-ак... — Опупин замялся. — Ну, я дал ему разок по черепу... В общем, я его убил...
— Глянь, что мы нашли в пещере! — Марси выволок из рюкзака толстый, переплетенный в кожу с золотым тиснением книжный том. — И у моего брата такой же!
Фордо скосил глаза на название.
— «Тьма колец, или Пляски на костях ВК. Сочинение Кольки Пергидрольки», — прочел он и тупо уставился на изображение наглого когтистого пальца, усаженного тяжелыми золотыми перстнями. — «Новая супер-пупер трилогия о Средиземье! Толкиен отдыхает!» — От книги пованивало гнильцой.
— Смотри, сколько листочков! — Марси пролистнул книгу. — На год хватит зад подтирать! Можно еще для разведения костра!..
— Или человека убить! — вмешался Опупин. — Она ж тяжелая!
Со стороны «Лавки древностей» внезапно донесся истошный вопль: «Помогите! В психушке для писателей кровавое убийство! Милиция! Милиция!..»
— Гм, — сказал Свэм.
Раздалась трель милицейского свистка, крики: «Во! Натоптали! Это хрюккские следы!»
— Ого! — побледнел Опупин.
— Вот что, — быстро нашелся Фордо. — Завтрак у нас был, а перед обедом неплохо бы размяться! Давайте пробежимся километров двадцать пять!
— Сверкая пятками! — добавил Марси.
И они побежали, ух, как они побежали!
Минут через десять Фордо, наконец, понял, почему он чувствует себя как-то не так.
Побывав в туалете Намудила перед дорогой, он заправил рубашку прямо в трусы.
ГЛАВА 4
ОТДЫХ В ЗАХОЛУСТЕ
Хрюкки пришли в Захолуст под вечер. Этот вшивый городок был последним населенным пунктом на пути в Раздеванделл, и здесь они надеялись хорошенько отдохнуть перед дальней дорогой.
Несмотря на скромные размеры, Захолуст мог обеспечить уличной грязью Нью-Йорк, Мадрид и Токио. Многообразие его обитателей поражало: в городке водились люди, гномы, эльфы, хрюкки, паны ведьмаки, башибузуки, кобольды и пылесосы. Все они плохо ладили между собой, поэтому убийства на расовой почве были в Захолусте обычным явлением.
Все местные хрюкки были бомжами и ночевали где придется — то в помойном ведре местной таверны, то в сточной канаве, то в пересохшем колодце. Промышляли они воровством.
Люди в Захолусте были как на подбор — добрые, благородные и честные. На хлеб они зарабатывали продажей кастетов и дубинок в подворотнях.
Местные эльфы, называвшие себя Оседлыми Независимыми Эльфами Западных Земель, зарабатывали на жизнь попрошайничеством. За кружку пива они могли нарубить дров, а за тарелку борща выстирать бельишко. В осенние грустные дни, снедаемые тоской по Морю, они вешались в темных углах, чем доводили горожан до нервного потрясения.
Гномы же были обыкновенные — такие же пьяницы и тунеядцы, как и по всему Хреноземью. Гномий профсоюз «Звонкий молоточек» узурпировал для своих членов рабочие места грузчиков, сапожников и собирателей коровьих лепешек. Благодаря невероятной тупости и маленькому росту, гномы постоянно служили объектами насмешек, и страшно обижались, когда их обзывали Самоходными Прыщами.
О кобольдах, пылесосах и прочих нацменьшинствах я не скажу ни слова. Нет, все-таки скажу! Кобольды были неграми, а пылесосы напоминали кит... кита... Ну, короче, тех ребят, которые шьют хреновые кроссовки и готовятся захватить весь мир.
Да, о приезжих... Иногда в город наведывались мрачные витязи-самураи. Лица у них были обветренные, а мечи — огромные. В зависимости от настроения, они называли себя то Следопытами, то Людоедами, а то и вовсе — Людопытами. Выпив лишнего, они заводили старую песню о том, что защищают Пофигшир и Захолуст с юга от многочисленных злобных врагов, и что их предки — особы королевской крови. На самом же деле они промышляли грабежом вдоль Южного Тракта, а предками их были уголовники, бежавшие из тюрьмы строгого режима. После ухода Людопытов в Захолусте долго наблюдался недостаток пива, женщин и туалетной бумаги, а в очередь к стоматологу выстраивались почти все местные жители.