— Орды чморков... С ними тролль и восемь шахтеров. А посередине... Ой! Ой-ой-ой!
— Похож на Кинг-Конга, — сказал Свэм, быстро мимикрируя в индифферентный цвет хаки.
— Супермен? — рискнул предположить Опупин.
— Нет! — побледнел Гнивли. — Не может быть!.. Это же Гоп-со-Смыком! Чемодан Ужаса! Слонопотамский Звездец! У него еще тысяча имен!
— Да! — глухо взвыл маг. — Это фольклорный кошмар Умории, Бредовый Ужас Глубин! Это — Бульрог!
В центре дымного сгустка обрисовались контуры рогатого существа невиданных размеров. В руках его была коса, за спиной угадывались развернутые кожистые крылья. «Гуп-гуп-гуп!» — застучали по полу его ножищи.
«Ого-го-го-го!» — заулюлюкали чморки.
«У-у-у!» — взвыл Бульрог, потрясая косой.
«Кап-кап-кап!» — закапало со штанов Брагомира.
— Я полагаю, стратегическое отступление — самый приемлемый вариант, — сказал, шагнув на мост, Элерон. Охранители ринулись за Бодяжником, только Гнусдальф словно примерз к полу. Он с радостью возглавил бы отряд, однако у него отнялись ноги. Когда охранители столпились на том конце моста, Гнусдальф все еще не мог пошевелиться.
Бульрог притормозил в двух шагах от мага. Клубы дыма опали, и Гнусдальф ахнул... Среди предков Бульрога несомненно числились гориллы, два-три орангутанга и, может быть, один — только один! — человек. Рябая физиономия с расплюснутым носом выглядела свирепой донельзя. Крохотные глазки под мохнатыми бровями злобно взирали на мага. Не приглаженные вихры — черные и блестящие — торчали парой изогнутых рожек. Коса оказалась раскаленным паяльником огромных размеров. Из кармана заношенной спецовки выглядывал «Справочник молодого сантехника». Что касается крыльев, то за оные был принят непромокаемый плащ, от которого воняло нужником. Судя по всему, Бульрога оторвали от срочной починки сортирной трубы.
— Вы ко мне? — тихонько спросил чародей.
Бульрог рыкнул, и мощным выдохом всколыхнул магову бороду.
— Ты задержишь его, не так ли? — вскричал Элерон.
— Бей прямо в глаз, чтоб не испортить шкуру! — посоветовал Брагомир.
Круглая рожа Бульрога ощерилась в недоброй ухмылке. Он глухо заворчал, примериваясь ткнуть в мага паяльником.
— Изыди, мутноглазый хлюст! — прохрипел Гнусдальф. Он отступил на шаг и поднял ширпотребную палочку, забыв о Хламидрине, который бесполезным грузом болтался на боку. — Изыди, иначе я низвергну тебя в гальюн!
Вряд ли эту угрозу стоило адресовать существу, которое только что чинило трубу в туалете.
Бульрог хрипло заржал и щелчком сбил с мага панамку.
— Отстань, гнида! — истерично выкрикнул Гнусдальф и припустил по мосту.
Бульрог, завывая, устремился за ним. Он пытался достать мага паяльником и был очень зол.
— Цирка не будет, да? — гремел он. — Не будет? Ах ты сволочь!
Выбежав на середину моста, Гнусдальф простер руки к охранителям.
— Товарищи, спасайте! — крикнул он, но в этот миг звено моста под его ногой подломилось, и Гнусдальф вместе с Бульрогом рухнул в пропасть.
— Едрить твою на лево! — передал охранителям маг, исчезая в облаке черного дыма.
Бульрог рухнул в пропасть молча, так и не выпустив паяльника из рук.
— Вот вам и неожиданный поворот сюжета, — задумчиво изрек Лепоглаз.
— Интересно, Гнусдальф сварится или испечется? — пробормотал Гнивли, осторожно заглядывая в пропасть.
Элерон содрогнулся:
— Тем не менее, финал трагичный!
— Но не для нас, — криво усмехнулся Брагомир.
Из пропасти мерзко запахло паленой бородой.
Фордо чихнул. Интересно, подумал он, только ли от дыма по моим щекам текут слезы?
Рядом громко зарыдал Свэм.
— А ведь Гнусдальф и мне был должен, хозяин! — воскликнул он. — Плакали теперь наши денежки!
В этот миг чморки и тролли с ужасной руганью начали бросать в охранителей кучи мусора.
— Бежим! — крикнул Элерон, схлопотав по лбу бутылкой из-под кетчупа. — Бежим, или они похоронят нас заживо!
И осиротевший отряд умчался прочь. О том, каким образом путники отыскали выход из Умории, до сих пор спорят исследователи Путешествия Охранителей. А о том, как они пробились сквозь заставу у ворот, вообще ничего неизвестно. Известно только, что чморки, несшие тогда караул, все как один на следующий день купили себе позолоченные доспехи.
Когда герои, приведя себя в порядок, начали спускаться с горы по узкой каменистой тропе, на них напал приступ ужасной икоты.
— Если бы Гнусдальф не помер, я бы сказал, что он нас всех вспоминает, — смущенно предположил Лепоглаз.