— Боюсь, что касается, когда мой парень и его дети, а также мой брат, наблюдают вместе со мной, как мой сын теряет рассудок и разносит в пух и прах своего отца.
Он ничего не сказал, просто сосредоточился на кофе. Он пил без молока, если только оно не было обезжиренным, и с одним сахарозаменителем.
Опять же, скучно.
— Я не могу указывать тебе, чтобы ты держал его в штанах, — продолжила я, и он поднял глаза и нахмурился. — Но я могу попросить тебя не вовлекать наших детей в свои разнообразные романтические интрижки.
— Скорее всего, у нас с Тэмми все закончится. Она определенно собирается в Остин, а у меня здесь практика и двое детей, так что отношения на расстоянии для меня не сработают. Я теряю ее. Последние два дня дались мне нелегко, Амелия, и это всего лишь вершина айсберга. Было бы неплохо, если бы ты подумала об этом, сидя за столом напротив искалеченного солдата и направляя пистолет в его сторону. Знаю, ты бы умерла за такую возможность, но я все равно попрошу тебя спрятать оружие в кобуру.
Он сравнивал себя с искалеченным солдатом?
Серьезно?
— Это была плохая идея, — раздраженно прошептала я, обращаясь к столу. Определенно раздраженно. Разочарование осталось в прошлом.
— Как не удивительно, я прошу тебя вести себя как взрослая, а ты не можешь этого сделать?
Я снова посмотрела на него.
— Ты не искалечен, Конрад. Ты взрослый мужчина, который обращается с женщинами как с грязью.
— Есть причина, по которой я пошел налево, когда был с тобой, — холодно ответил он.
Должна признать, мне было любопытно. Вот именно, любопытно. На самом деле мне было все равно, что это за причина, но я всегда хотела знать, что заставило его уйти от меня. Не то чтобы это что-то значило, но, по крайней мере, у меня были бы ответы на некоторые вопросы.
Поэтому я откинулась назад и протянула в его сторону руку.
— Значит, есть? Так говори.
— Ты была очень скучной.
Я вытаращила глаза.
Я была скучной?
— Тебе ничего не хотелось, — продолжал он. — Ты занималась сбором средств, встречалась с друзьями, обожала детей, но у тебя не было никаких амбиций. Никакого драйва. У тебя был диплом, возможно, самого лучшего университета в стране, но ты ничего с ним не делала. Даже когда дети стали старше и у тебя появилось больше времени, ты просто проводила его в благотворительных организациях, собирая деньги. Мартина — медсестра. У нее есть амбиции. Когда мы познакомились, она училась на медсестру. И стала одной из них. Она чего-то хочет от своей жизни.
— Хорошо для нее, — спокойно ответила я. — Впрочем, ко мне это пришло раньше, но на самом деле у меня было все, что я хотела от жизни. Я выросла в холодном доме, где у меня не было никого, кроме Лори. И вскоре я нашла мужчину, которого полюбила всем сердцем, у нас родились дети, и у меня был дом, который мы создали, в котором чувствовалось тепло, ласка и любовь. Мне жаль, что у тебя были проблемы с тем, чтобы я хорошо справлялась с этим до самой своей смерти, Конрад. Но это уже твоя проблема. Я не скрывала, что таковы были мои желания по жизни. Ты знал во что ввязываешься, когда женился на мне, потому что я поделилась этим с тобой. Так что, откровенно говоря, ты несешь полную чушь.
Он снова посмотрел на окна.
Я продолжала обращаться к нему:
— И я так понимаю, ты избавился от Мартины, потому что она не смогла уйти дальше медсестры, но невролог Тэмми — это предел мечтаний? Или она будет отвергнута, когда ты встретишь какую-нибудь женщину, которая захочет стать президентом?
Он даже не оглянулся на меня.
Я понизила голос и наклонилась к столу.
— Я хочу сказать, Кон, что это закономерность. Эти женщины в твоей жизни, у них есть чувства. Они открываются тебе, а ты выбрасываешь их, и это имеет последствия, которые, я знаю, ты понимаешь.
Его глаза скользнули ко мне.
— Проблема в тебе самом. Не во мне. Не во всех тех женщинах, с которыми ты трахался в поисках чего-то захватывающего, чего не было в твоей скучной жене. Или твоей новой скучной жене-медсестре. И этого не будет и в следующей новенькой, которая неизбежно станет скучным невропатологом или кем-то там еще. Дело в тебе.
— Амел…
Я прервала его:
— И наш сын смотрит на тебя. — Он резко закрыл рот. — Ему не нравится то, что он видит, — честно призналась я. — И это не должно быть ударом, просто тревожным звоночком, но я чувствую, что ему нравится то, что он видит в Микки.
Челюсть Конрада снова напряглась, и он посмотрел в окно.
Он знал, что Оден побывал в пожарной части. Возможно, он даже знал, что Оден наблюдает за Микки.