То, что он занимал ее мысли даже в минуты смертельной опасности, лишний раз доказывало, каким пагубным влиянием обладает этот человек. Выбранив себя, Ллис отвернулась от лежавшего на шкуре медальона, чтобы со всей серьезностью предаться исполнению триады, которая должна была даровать ей покой. К этой мольбе она добавила еще и молитву, которую тихонько пела в монастыре.
И Ллис действительно ощутила в душе мир и покой. Затем пришло желание побыстрее покинуть убежище под ивой. Но прежде она порылась в ранце, стоявшем возле свернутой темной шкуры. Она была уверена в том, что ее преследователи будут искать фигуру в монашеском одеянии. Поэтому она обрадовалась, когда нашла в ранце платье. Хотя вишневый цвет был не самым подходящим для бегства через лес, платье было примерно ее размера, оно явно не принадлежало Гите, которая была заметно полнее.
Ллис сбросила домотканую рясу, быстро надела вишневое платье и обнаружила, что оно хорошо сидит на ней… даже слишком хорошо. Никогда еще она не носила платья, так плотно облегавшего ее фигуру. Она расправила спереди кружева, чтобы прикрыть грудь. Ее смущало, что это облегающее платье открывало грудь гораздо сильнее, чем она считала возможным. Увидев ее в таком одеянии, Адам сочтет ее настоящей распутницей! Она вновь отбросила настойчиво преследующие ее мысли об этом человеке. Ее неудобство и его неудовольствие сейчас не имеют значения. Что будет, то будет! Нескромность в данном случае просто мелочь, потому что сейчас есть дела поважнее – надо избавиться от врагов.
Она вновь покопалась в ранце и обнаружила маленькую сумочку из ткани, очень похожую на ту, которую у нее забрали похитители. И вновь ее покой был нарушен. На этот раз от волнения. У нее появилось такое ощущение, что сейчас она обнаружит сокровища, достойные короля. В горле у нее стоял ком. Она положила сумку на свернутую темную шкуру, вынула из сумки кремень, небольшие флаконы и… белый кристалл, очень похожий на тот, что был в ее собственной сумочке. Полумрак лесного убежища осветила улыбка: она получила доказательство того, что ее связь с силами природы все еще достаточно сильна. Ее мольбы не остались без ответа. Сознание этого было для нее так же важно, как и находка белого кристалла. Хотя это был и не ее собственный кристалл, она надеялась, что он ответит на ее призыв, когда ей это понадобится.
Ллис осторожно положила в сумку кристалл и кремень, который мог пригодиться для практических нужд. Что за эликсир был во флаконах, она не знала, но вспомнив о том сонном зелье, что ей добавили в воду, подумала, что ей это не понадобится, и оставила флаконы в ранце. На дне ранца она нашла пояс из бронзовых дисков, скрепленных между собой крючками и петлями. Ллис никогда не носила других поясов, кроме плетеных, но сейчас она подумала, что пояс ей понадобится – она повесит на него сумочку. Сложив монашеское одеяние, Ллис положила его в ранец, где теперь кое-чего не хватало. Она повернулась, чтобы уйти, но ее внимание вновь привлекли тлеющие угли. На этот раз их свет отражался в странном медальоне, темная тусклая поверхность которого теперь ярко сияла.
Медальон производил на нее отталкивающее впечатление, но она помнила, что Гита использовала свое могущество против тех, кого Ллис любила, поэтому девушка протянула руку и взяла медальон. Вероятно, Глиндор может использовать подобные мерзкие вещи для предотвращения грозящих опасностей. Она быстро убрала его с глаз долой, словно это было ядовитое насекомое, уложив в сумочку рядом с белым кристаллом.
Ллис вышла из убежища под ивой не там, где вошла, а с противоположной стороны, и тотчас же почувствовала, что ступает уже не по траве, а по мху. Неподалеку должна быть речушка. Она замерла и постояла абсолютно неподвижно. Ей удалось расслышать тихий шелест ручья, который напомнил о том, что она давно в пути и пора утолить жажду. Ллис двинулась на звук воды, который постепенно становился громче, и наконец вышла на берег. Перед нею неслась узкая бурная речушка. Набрав прохладной воды в пригоршню, она напилась и пропела благодарную триаду. Это было нечто большее, чем благодарность за утоление жажды. Она собиралась идти вверх по течению, надеясь, что речка приведет ее к тому холму, с которого они с Адамом видели укрепленный монастырь, а уж оттуда будет не трудно найти дорогу в Трокенхольт. Уверенная в разумности такого плана, она с легким сердцем отправилась в путь.
К полудню Ллис вышла на вершину холма. Она была убеждена, что выбрала правильный путь, и в то же время понимала, что если ее поймают, то убьют. Она отправилась в глубь леса, избегая тропинок. Она шла напрямик через подлесок под сенью дремучего леса.
– Это невозможно! Говорю тебе, мне больше нельзя было оставаться в Трокенхольте!
Элис бушевала, размахивая руками и шагая из конца в конец по убежищу под ивой. Ее тетка бесстрастно наблюдала за ней.
Когда девушка наконец начала успокаиваться, Гита встала. Ее пышные черные юбки взметнулись, словно крылья ворона.
– Нельзя сказать, что ты потерпела неудачу. Твое неожиданное и незапланированное возвращение – лишнее свидетельство нашего могущества, что очень важно на пути, по которому нас ведет судьба.
Элис была немало удивлена таким решением Гиты. Она откинула с лица спутанные темные волосы и сквозь зеленый сумрак посмотрела на тетку.
Гиту всегда забавляло, когда окружающие попадали в неловкую ситуацию, и чем больше было их отчаяние, тем больше удовольствия оно доставляло Гите. Сейчас губы ее насмешливо изогнулись, что, впрочем, могло сойти за улыбку.
– Если бы ты осталась, ситуация действительно стала бы невозможной. Какие бы объяснения ты смогла предложить, если бы встретилась со своим двойником?
– Так она на свободе? – У Элис перехватило дыхание.
Гита кивнула, и на серебряных прядях заплясали отблески костра.
– Рано утром она удрала из монастыря. – В словах Гиты чувствовалось ехидство. – Я говорила, что ее надо убить. Но куда там! Епископ расхныкался насчет нарушения клятв! Ха! Как будто он давным-давно не нарушил их из-за своей жадности!
– Даже если бы эта девчонка не бежала, все равно я не смогла бы там оставаться. – Она немного помолчала, прежде чем объяснить, в чем дело. – Если бы я осталась, мне бы пришлось обманывать сразу двух колдунов, которые ее хорошо знают, слишком хорошо, чтобы поверить, что я – это она.
– Неужели Глиндор? – сразу же представив себе возможные последствия, Гита перешла к главному.
– Ну да, – ответила Элис, но не могла на этом остановиться. – И с ним молодой, по-видимому, не менее могущественный.
Гита не желала даже слышать о том, что молодой колдун может равняться старому по могуществу, совершенно не важно, так это на самом деле или нет. Она пришла сюда именно для того, чтобы бросить вызов Глиндору, для этого предложила она свои услуги алчным и вздорным саксонцам.
Взглянув в черные глаза тетки, Элис поняла, что та полностью сосредоточилась на своей цели. И все же Элис хотела получить ответ на беспокоившие ее вопросы.
– Наш план иметь разведчика в стане врагов провалился. Что же мы теперь должны делать? И что мы можем сделать, чтобы помешать Ллис рассказать о наших планах не только двум воинам, но, что гораздо хуже, двум колдунам, потому что именно они могут помешать их осуществлению?
Гиту разозлила паническая нотка в голосе Элис.
– Воинов мы предоставим епископу и этому избалованному принцу, а колдунами займусь я. Мне доставит большое удовольствие с ними справиться, потому что я обладаю большим могуществом, чем они. А что до твоего двойника, так ей я расставила хорошую западню. – Гита невольно поднесла руку к груди, где обычно висел медальон, и Элис неожиданно поняла, что драгоценной эмблемы нет на месте. Гита злорадно добавила: – Она сделала выбор, и мы увидим ее поражение. Мы выиграем там, где проиграли эти дураки из монастыря!
ГЛАВА 11
– Я знаю, мама, что не должна была есть эти белые ягоды. Ты предупреждала, чтобы я их даже не пробовала.