Он проснулся как от толчка – сказался инстинкт опытного воина – и сразу уловил блеск серебристого лезвия. С громким боевым возгласом, от которого у врагов стыла в жилах кровь, он перекатился, и кинжал, занесенный для смертельного удара в сердце, вонзился в правый бок пониже ребер.
Через мгновение троица могучих воинов уже стояла плечом к плечу с обнаженными мечами, готовая отразить атаку. Однако горстка трусливых убийц растворилась в густой чаще за догоравшим костром. Когда двое хотели броситься в погоню, оружие выпало из рук третьего, и он грузно осел на ствол поваленного дерева, прижимая руку к ране, из которой сочилась кровь.
– Пип, – обратился к товарищу невысокий коренастый спутник Адама, – я останусь здесь, а ты отправишься в погоню за негодяями и заметишь, куда они бегут. Позже у нас будет время отомстить.
– Не тратьте времени на жалких трусов, – приказал Адам, и его спутникам пришлось подчиниться. – Это не воины, они не станут встречаться с нами лицом к лицу, когда мы готовы к бою. Пусть уходят откуда пришли. Они не посмеют снова напасть на нас.
– Вы думаете, это лесные разбойники? – спросил младший из спутников Адама, в шутку прозванный Пипом за огромный рост. Он был неисправимо любопытен и не мог удержаться от бесполезных вопросов, хотя и пытался скрасить их глупость, заметив, будто никогда бы не подумал, что разбойники могут напасть на путешественников так близко от святого места.
Адам цинично усмехнулся:
– Лесные разбойники? Может быть и так, только я очень в этом сомневаюсь.
Это замечание удивило его спутников. Они ничего не знали о разговоре Адама с епископом и, нахмурившись, раздумывали: кто же еще мог на них напасть? Что, кроме грабежа, могло крыться за этим нападением?
Понимая их смущение, Адам все же оставил при себе подозрения, что убийцы пришли как раз из «святого места» и не ради кражи, а с намерением убить человека, которого они рассчитывали застать в одиночестве.
– Помогите мне перевязать рану, а потом давайте поскорее отправимся в Трокенхольт. – Несмотря на боль, Адам посмеялся над разочарованием своих спутников. – Если Вулфейн не зря гордится своей женой леди Бриной как умелой целительницей, то моя пустяковая рана быстро заживет.
Спутники Адама недоверчиво хмурились: глубокая рана могла оказаться серьезной. Они немедленно собрались в путь.
ГЛАВА 2
Распахнув дверь, трое мужчин вошли в большой деревянный дом илдормена Трокенхольта. Двое из них поддерживали третьего, янтарные глаза которого старались сосредоточиться на шагнувшей им навстречу фигуре:
– Вулф… – Если бы даже на поясе вошедшего не было окровавленной повязки, еле слышный голос друга встревожил бы хозяина. – Нужна твоя… помощь…
Рыжеватые брови Вулфейна нахмурились. Он едва успел крикнуть своих людей, как раненый потерял сознание.
Седрик и Пип осторожно уложили свою тяжелую ношу на матрас, торопливо расстеленный у камина в большом зале, и отступили, увидев приближающуюся темноволосую женщину, которая, конечно же, была леди Бриной. Она принесла аккуратную стопку одежды, флакон со светло-коричневой жидкостью и горшочек с мазью. Но, к удивлению мужчин, еще одна женщина, моложе первой и столь же прекрасная, опустилась на колени рядом с Адамом.
– Кто его ранил? – потребовал объяснений Вулф и прибавил, не дожидаясь ответа: – Не в моих ли владениях это случилось?
Седрик, старший, ответил:
– Нет. Когда эти трусы на нас напали, мы ночевали в лесу неподалеку от монастыря Уинбюри. Как только они увидели, что мы в состоянии отразить нападение, они исчезли во тьме, словно дикие звери. Лишь рана нашего господина помешала нам догнать их и достойно наказать.
В его словах прозвучало безмерное презрение к нападавшим. Однако осталось непонятным, кто были эти нападавшие. Вулф решил, что спутники Адама сказали все, что знали, и большего из них не выжмешь. Это нападение лишь увеличивало список странных событий, случившихся за последнее время, и добавило новые вопросы к многим другим, остававшимся пока без ответа.
Встретив ясный взгляд крепкого мужчины примерно того же возраста, что и он сам, Вулф решил задать вопрос полегче:
– Что вынудило вас уехать так далеко от Оукли? Земли Оукли находились в северо-восточной части Нортумбрии, неподалеку от замка короля Эсгферта. Значит, поездка была предпринята с определенной целью, а не являлась просто выездом на охоту для развлечения.
Седрик покачал косматой головой:
– Я знаю только, что наш господин получил письмо от своего брата. Вы, конечно, знаете, что Элфрик был переведен из монастыря, что неподалеку от нашего дома, в новый монастырь Уинбюри? – Не дав собеседнику ответить, Седрик продолжал:
– Должно быть, это были плохие новости, потому что на следующий день еще до восхода солнца мы отправились в монастырь Уинбюри. Адам сказал нам, что он должен поговорить с епископом и справиться о здоровье Элфрика… больше ничего.
Вулф нахмурился. В последних словах Седрика он чувствовал боль и смущение. Обычно Адам не скупился на пояснения. Такая скрытность была для него необычной, и это еще сильнее встревожило Вулфа. Владея землями по соседству с Уинбюри, он знал, что епископ Уилфрид увлеченно занимался строительством монастыря, в котором уже возвел чудесную каменную церковь в романском стиле. К его удивлению, оказалось, что этот напыщенный прелат сам управляет монастырем. Зачем столь тщеславный человек, пользующийся огромной властью, решил сам управлять небольшой религиозный общиной, к тому же расположенной так далеко от его основной резиденции в Йорке?
– Встречался ли Адам с Элфриком и епископом? Седрик беспомощно взглянул на Вулфа:
– Он ходил в монастырь один. Вернулся в плохом настроении и ничего не рассказал о том, что там произошло. Может, это и глупо с нашей стороны, но мы решили его не расспрашивать, потому что он явно избегал разговоров.
Вулф кивнул, тряхнув золотистыми волосами, в которых уже появились серебряные пряди, и хмуро улыбнулся. Но его зеленые глаза остались мрачными.
Пока владелец Трокенхольта разговаривал с невысоким суровым Седриком и добродушным Пипом, женщины молча сняли с раненого окровавленную повязку и тунику. Когда они смыли запекшуюся кровь и промыли рану вяжущим отваром трав, леди Брина ловко смазала рану болеутоляющей мазью и прикрыла тканью. В этот момент ее юная помощница обратила внимание на необыкновенную красоту пациента.
Девушка недавно приехала из уэльского королевства Талачарн, где жила чуть ли не в полном одиночестве. Кроме Вулфейна, приходившегося ей приемным отцом, ей никогда не приходилось видеть столь привлекательных мужчин. И несмотря на сдержанность, она глаз не могла отвести от мужественного лица, обрамленного густыми волосами цвета спелой пшеницы, от обнаженной груди, такой широкой и мощной. Ее жизненный опыт был очень ограничен – она жила в своего рода добровольном заточении в доме, устроенном внутри пещеры. Она редко видела своего брата-близнеца или почтенного Глиндора полуодетыми, и никогда не видела чужого мужчину даже частично обнаженным. Теперь же она была не в силах противиться желанию получше рассмотреть грудь мужчины, поросшую бронзовыми волосами. От неясного беспокойства у нее перехватило дыхание и сильнее забилось сердце.
Леди Брина взглянула в широко раскрытые синие глаза девушки и поняла, какие чувства ее обуревают. Она тут же вновь вернулась к своей работе, но теперь мечтательно улыбалась. Это было эхо ее собственного прошлого. Она вспомнила, как впервые увидела Вулфейна: тогда у него была похожая рана, которую ей пришлось лечить, и безошибочно определила первый укол желания. Она любила девушку, и эта ситуация ее немного позабавила.
– Если ты закрепишь повязку и оботрешь ему лицо холодной водой, я смогу заняться другими гостями.
С этими словами Брина ободряюще кивнула девушке и встала, чтобы перейти от слов к делу.
Поскольку Брина уже закончила перевязывать рану, девушке оставалось только закрепить сложенный в несколько слоев прямоугольный кусок ткани в нужном месте. Дело было нетрудное, но оно неожиданно усложнилось тем, что приходилось бороться с собой, чтобы удержаться от соблазна погладить красивое мужское тело.