– Чтобы оказать вам ту небольшую помощь и защиту, которую я в состоянии обеспечить, я напишу письмо в поддержку ваших слов, приложив к нему печать, которая покажет королю, кто автор письма, – несколько насмешливо и словно упрекая самого себя, произнес Адам и натянуто улыбнулся.
Ивейн от души улыбнулся в ответ, подтверждая достигнутое согласие.
– Пип, – окликнул Адам стражника, – прошу тебя, принеси мои сумки из спальни.
Будучи господином Пипа, он мог бы просто приказать, но он предпочел изложить это приказание как просьбу, обращенную к другу. Обычно подобные приказания выполняли рабы, а не свободные люди. В обычной ситуации Адам не стал бы обращаться с таким делом к человеку, который занимал достойное положение, но сейчас он преследовал две цели: во-первых, хотел получить сумки, во-вторых, выманить Пипа из темного угла и посмотреть, как Пип пройдет расстояние от угла до спальни, сильно ли он хромает. Адам подозревал, что если бы молодой человек догадывался, какую цель преследует его господин, он постарался бы скрыть хромоту.
Пип удивился, услышав просьбу, изложенную по-английски. Просьба Адама его не обидела. Он уверенно прошел к спальне Адама и принес сумки. Когда он вернулся, его господин сидел в дальнем конце зала.
– Благодарю тебя, – с улыбкой сказал ему Адам.
Он покопался в сумке и достал плотно закупоренный флакон с чернилами, аккуратно сложенный пакет пергаментных листов, гусиное перо и небольшую, изящно вышитую сумочку. Он быстро написал короткое послание, содержащее список злых деяний и их исполнителей, а также вкратце изложил план захвата короны. Сложив лист пергамента несколько раз, он взял с бронзового блюда свечу и, наклонив ее, накапал лужицу жидкого воска на то место, где края письма перекрывали друг друга. Потом он вынул из вышитого мешочка некий предмет и прижал его к расплавленному воску.
Когда Адам убрал этот инструмент, Ллис обратила внимание, что оставленный им отпечаток чем-то похож на тот, который рисовал Улфред. Тот опечаток сказал саксонским лордам, что его обладатель – принц Саксбо.
Адам увидел, что стоявшая рядом с Глиндором женщина слегка нахмурилась. Он тепло улыбнулся ей:
– Это буква «А», первая буква моего имени. Мой король подарил мне это кольцо с печаткой в благодарность за некогда оказанную ему услугу. – Адам не счел нужным рассказывать, как однажды в разгар битвы спас жизнь своего суверена, и в благодарность получил это кольцо, очень похожее на те кольца, которыми владели сыновья короля, хотя его кольцо было сделано не из двух разных металлов, а целиком из серебра.
Ллис не имела достаточных знаний, чтобы полностью понять значение подобного кольца, но все же то, что Адам охотно дал ей пояснения, согревало ее и словно до некоторой степени уменьшало боль ее души. Больше никто не успел ничего сказать, потому что раздался стук в дверь, прервавший беседу.
Адам пригласил пришедшего в дом. Мелвин нерешительно приоткрыл дверь, но остался стоять в освещенном прямоугольнике дверного проема.
– Как вы приказали, лорд Адам, я собрал мужчин из деревни, чтобы вы могли рассказать им о том, как обстоят дела. Я говорил с некоторыми из них и могу вас уверить, что мы все охотно примем ваши советы и подчинимся вашему руководству на предстоящем сходе. По правде говоря, мы надеемся, что вы посоветуете нам, как лучше разгромить врага.
Адам приветливо улыбнулся, услышав заверения, что Мелвин верит ему как предводителю и что поддержка жителей деревни ему обеспечена. Однако теперь, благодаря рассказу Мейды, он знал гораздо больше, чем вчера вечером, когда они возвращались в Трокенхольт. И теперь он знал, что его задача будет гораздо сложнее, чем он тогда предполагал.
Адам взглянул на Ллис. В синих глазах он увидел безграничную веру, которая еще сильнее укрепила его решимость отбить предстоящую атаку предателей. Поднявшись из-за стола, Адам отдал Ивейну запечатанное письмо, адресованное королю Эсгферту. Потом, поскольку колено Пипа пришло в норму, он позвал его и отправился с ним на встречу с жителями деревни.
Когда оба саксонца ушли, темные глаза Глиндора оценивающе оглядели Ллис. Он заметил взгляды, которыми обменялись Ллис и Адам, и понял, что еще одна друидская колдунья поддалась обаянию саксонца. Трудно описать, до чего это его обеспокоило! В прошлом он уже пытался расстроить подобные отношения и потерпел поражение. Его проницательные глаза гневно сверкнули.
Ллис подозревала, что от старого колдуна не укрылась ее любовь к Адаму. Но вместо того, чтобы попытаться испросить прощения Глиндора за то, что, она знала, уже стало неотъемлемой частью ее существа, она выпрямилась и не моргнув, встретила его взгляд.
Глиндор, ворча, пожал плечами. Он понимал, что дело проиграно, и не желал второй раз потерпеть неудачу. Он уже один раз пытался держать подальше друг от друга Брину и Вулфа. Он утешал себя тем, что, по крайней мере, выучив Ивейна, выполнил свой долг колдуна. Он сделал все для передачи новому поколению знаний, непонятных человеку необученному, и таким образом обеспечил неразрывность цепи. А теперь ему осталось только выполнить свой последний долг, после чего его ждет обещанный покой.
– Присоединяйся к нам, – знаком велел он Ллис, взмахнув широким рукавом своего черного одеяния.
Да, Ллис была сильнее, чем он предполагал, несмотря на предосудительное чувство к человеку, не верившему в могущество друидов. Он велел Ллис занять за столом место, только что оставленное Адамом.
– Совершенно необходимо поговорить о делах, о которых не должны слышать саксонцы.
– Аня, – ласково обратился к девочке Ивейн, поднимая и ставя ее на пол, – бедная Мейда не могла ничего понять из того, что было сказано, и теперь с ней нет даже Пипа, чтобы составить ей компанию. Ей, должно быть, очень одиноко. Ты не могла бы пойти и поговорить с ней?
Аня подозрительно прищурила зеленые глаза, предполагая, что ее герой хочет от нее избавиться. Неохотно, но она все же сделала, как он просил. Однако она состроила недовольную мину, чтобы Ивейн понял, что она не такая глупенькая, как он думает, и понимает, в чем дело.
Позвав Ллис, Глиндор откинул седую голову на спинку стула из темного дерева. Таким образом он передавал ответственность за следующий шаг ее брату-близнецу, молодому человеку, который очень скоро должен будет принять на себя все обязанности своего наставника.
– Поскольку Глиндор должен будет сосредоточить все свои силы и внимание на конфликте с Гитой, – сказал Ивейн, – необходимо, чтобы ты помогла ему. Сделай так, чтобы твой саксонец не мешал ему.
Прежде всего Ллис подумала о том, как бы она хотела, чтобы он и вправду был «ее саксонцем». Тем не менее она согласно кивнула, хотя считала это излишним, ибо ничто не могло помешать могущественному колдуну следовать по тому пути, который он избирает.
– Пока мы с Глиндором будем отсутствовать, может быть брошен новый вызов, и он будет брошен. Тебе предстоит самой разобраться с ним и победить.
Заслышав предсказание брата, Ллис отшатнулась. Ее постоянные опасения, что ее связь с силами природы ослабела, многократно возросли.
Взяв руки Ллис в свои крепкие ладони, он наклонился к ней и, не отводя от нее взгляда, принялся доказывать ей несостоятельность ее опасений:
– Много раз за последние годы Брина говорила тебе, что твоя связь с силами природы гораздо сильнее, чем ее. Сейчас, судя по тому колдовству, что ты сотворила, чтобы снять заклятие Гиты, невредимой принести злой талисман и передать его в руки того, кто совершит возмездие, ты доказала, что даже без обучения, которое прошел я, твое могущество под стать моему.
Ллис покачала черными кудрями. Она не могла согласиться с этим утверждением. Ей казалось, что брат преувеличивает, стараясь подбодрить ее, чтобы она смогла встретить вызов злой силы. Но кто же бросит этот вызов? Конечно не Гита. Глиндор сам займется злой колдуньей и, возможно, с помощью злого талисмана положит конец ее деятельности. Она больше не сможет беспокоить природные потоки энергии и превращать их в злые вихри. Значит, Ивейн говорит о предстоящей схватке Ллис с ее зеркальным отражением. Ллис прищурилась. Должно быть, Элис и есть та самая женщина, которую Адам описал ей как распутницу.