Снег осмотрел его раз, и другой, и третий... ничего понять не может. Уж и травы ему варил, каждый раз новые, а Гвоздику вроде бы и не хуже, но и лучше никак не становится... Уже и лакает словно бы через силу.
На четвертое от начала болезни утро Гвоздик и Лин, перебравшийся спать вплотную к кошме, из сна вынырнули одновременно – от хохота! Это Снег стоял над ними, упершись ладонями в бока, и смеялся хрипловатым басом, крутил туда-сюда короткой бородой.
– Ладно – вы двое недомыслей, но я-то – старый тупой ящер! Я должен был догадаться еще три дня назад... три месяца назад! Ну как же я... Уж и не знаю, кому жертвы слать, у какого бога глупость свою замаливать... Экий красавец, ну надо же...
Лин недоуменно посмотрел туда, куда показал Снег, на задние лапы Гвоздика... Не лапы, а хвост! Шишка на хвосте лопнула! Ур-рааа! Гвоздик!..
И Гвоздик вытаращил глаза на чудо: был себе хвост как хвост, а вдруг на конце его, вместо шишки – еще одна голова охи-охи! Да, голова, с ушками, с круглыми глазками, с оскаленной пастью... Только маленькая, с небольшой клубень горной хохлатки размером! А желтенькая кожица от лопнувшей шишки так и болтается, словно клочья игрушечного воротника, под маленькой головкой. Гвоздик помахал хвостом – маленькая голова неуверенно пискнула... Шершавым языком потянулся, слизнул кожаные обрывки, погладил им вторую маленькую головку... А та опять пискнула...
– Так, Лин. Подъем. Обеспечь животное водой, достань из погреба кусок мяса с мозговой костью, чтобы ему было что грызть, чтобы не скучал... и пойдем в деревню, за хлебом, за одеждой...
– А... А он с нами не пойдет, разве?
– Куда ему идти, когда он болел и все еще нездоров? Воды побольше налей, вот и хватит. Не волнуйся, насколько я понимаю в обычаях зверей охи-охи... Главное дело, знал ведь, читал ведь... Как ветром из меня выдуло в самое нужное-то время... Короче говоря, он сегодня в нас с тобой не нуждается, ему необходимо освоиться с новым приобретением. Дня как раз будет довольно. Вот увидишь, он за нами даже и не попытается бежать.
И Снег, как обычно, угадал: Гвоздик неуверенно помахал оглавленным своим хвостом, виновато лизнул Лина в подставленный нос... и вернулся к себе на кошму.
– Гвоздик, мы к вечеру вернемся, не скучай!
– И дом пусть охраняет... Что значит – «не скучай»?.. Разбаловал животное. Заклинания привратные проверил? И на внутреннем выходе? Тогда вперед!
Лин и Снег отмахали не менее десяти «долгих локтей» расстояния, в каждом из которых, как известно, помещается по тысяче обычных локтей, прежде чем Лин решился куснуть:
– Почему это я разбаловал? А ты же первый сказал: «Чтобы ему не скучно было»? Ну, когда объяснил, что я должен дать ему кусок мяса именно с костью, чтобы Гвоздику...
– Я был не прав. Достаточно тебе этого объяснения? – Лин устыдился такого быстрого покаяния взрослого умного человека перед ним, мальчишкой, и смешался. Впрочем, ненадолго, любопытство повело его дальше:
– Да, понятно. А вот еще вопрос...
– Хоть два.
– А он себя видит... Не знаю как сказать... Охи-охи видят себя маленькой головой тоже?
– Не понял вопроса. Если маленькая голова не спит и озирает окрестности, значит и собственное тело видит.
– Это понятно. Но... он может... Гвоздик может смотреть на себя поочередно с двух сторон... одним и тем же сознанием? Понимаешь? Или я опять...
– Кажется, понимаю. Нет, твой вопрос никакая не чушь, и даже интересен. Но – я не знаю на него ответа, у нас же с тобой по одной голове. И никогда не узнаем, а только можем догадываться. Скорее всего – не совсем одинаково, это тебе не глаза – левый и правый. В случае с маленькой головой – как бы через толмача.
– Как это?
– Погоди, думаю... Вроде бы, надумал. Смотри: ты берешь – и палец руки прижимаешь к пальцу ноги. Ну-ка... Разуваемся.
Лин и Снег присели на ближайший валун и сняли с себя башмаки: Лин с левой ноги, а Снег с правой. Дорога пролегала по безопасным местам, хищники в окрестностях – редкость, да путники сразу бы их почуяли... Но оружие всегда под рукой у обоих: у Лина два ножа на поясе в ножнах, у Снега меч за спиной и посох в руках. Посох такой, что ему и шайки разбойников мало будет... если конечно, его Снег в руки возьмет... Но дорога чиста и приветлива, поэтому Снег и Лин беспрепятственно ставят опыты.
– Пальцем руки... тычешь в большой палец ноги... Или в подошву, особой разницы нет. Но лучше палец в палец. Вот так... – Снег коснулся указательным пальцем руки пальца на ноге, потом потыкал в разные места подошвы, снова в палец ноги, один, другой... Лин повторял за ним, не вполне понимая, зачем он это делает...
– Сейчас поймешь. Ты своим сознанием с обеих сторон чувствовал прикосновения?
– Как это?.. Ну, да. Рукой чувствовал ногу, а ногой – руку.
– Причем – одновременно, так ведь? Но разве это были одинаковые по силе ощущения? Или, все-таки, одни из них были главнее других?
Лин задумался и вновь принялся пробовать, трогать пальцем палец.
– Нет. Те прикосновения, что я рукой чувствовал – главнее.
– Вот и у Гвоздика, с его головами, примерно так же: видеть-то он видит обеими, но главное зрение – в большой голове хранится. Думаю, что мы с тобой правильно сию загадку разгадали.
– А если взяться руки меж собою сравнивать – какая главнее? А если пальцы на одной руке? Снег, а если пальцем язык потрогать – что главнее?
– Не пробовал еще размышлять, не знаю. Предположу, что также имеется разница, у каждого своя. Есть люди, у которых левая рука сильнее правой. А у менял, которые всю жизнь монеты щупают, главные пальцы – большой и указательный. У слепых – вообще руки как глаза, они только ими видят... Я тоже очень многого не знаю, тоже задаю сам себе вопросы и задачи, а потом пытаюсь на них ответить. Однако жизнь человеческая слишком коротка, слишком мимолетна, чтобы в одиночку ответить на все ее вопросы и загадки, поэтому одни люди делятся с другими людьми накопленными знаниями, и делают это посредством речи, личного примера и книг. Книги помогают одному человеку приобрести опыт очень многих жизней. Звери лишены такой возможности, но и они обучают друг друга. Помнишь, как мы разбирали следы, когда волки волчат учили охотиться, добычу рвать?
– Помню.
– Так в природе богами заложено: старшие учат младших.
– А если они неправильно научат? Или младшие неправильно научатся?
– И такое случается. Тогда происходит неизбежное: несчастные наследники утрачивают все ранее накопленное их предками. Звери изгоняются из привычных им угодий, люди нищают, попадают в рабство, или погибают... Государства рушатся.
– Но это же несправедливо! Его другие не так научили, а он отвечай!
– По-твоему, справедливее было бы, если бы никто не отвечал за свой род? Чтобы олень говорил волку-неумехе: ты, брат, не учен охоте, но очень уж голодно подвываешь, на, на, кусай меня в горло, кушай на здоровье?
Лин засмеялся и запрыгал на одной ноге: это была очень короткая, но смешная сказка! «На, волк, кусай меня!»
– С какой целью ты размахиваешь башмаком? Лишний стал?
– Нет, я просто... Сейчас надену.
– В основе всей нашей жизни, от муравья до тургуна, от молнии до скалы, лежит важнейшее и справедливейшее из всех правил, и я тебе о нем уже говорил: право силы! Оно многообразно, подчас и хитро упрятано, почти невидимо, но – всегда наличествует. Скажем, родился в рабской семье богатырь, а в господской – хиляк. И вот растут они, растут, живут они, живут, состарились и умерли: богатырь как прожил всю жизнь рабом, так и умер, а слабак то же самое – господином. И где тут сила, где тут справедливость?
– Да, где? Сильный бы подошел, да как дал бы тому... Чтобы наповал...
– Но не дал! В чем причина? Их тысяча может быть: сильный глуп, а слабый умен, сильный с рождения связан клятвой верности, у слабого вооруженная защита из сильных... Или, что тоже бывает, обоих устраивает существующее положение вещей... Но в любом случае, возьмись мы распутывать клубок причин и условий – обязательно увидим торжество силы, сиречь – торжество справедливости.