Трейси почувствовала, что у нее перехватило горло. Ей кое-как удалось изобразить то, что Тай, видно, принял за кивок в знак согласия. Она с трудом выдержала те несколько минут, пока он помогал ей убирать со стола, а потом ушел.
По крайней мере ей было ясно, что он не собирается строить козни. Тай не из тех, кто способен на это, если и вправду превыше всего ставит те качества, о которых говорил. Но его лаконичное высказывание насчет честности и доброго нрава вновь вселило в Трейси сомнение в том, к чему все это приведет.
В конце концов, понятия «честность» и «добрый нрав» были слишком мудреными для лицемера, у которого найдется что скрывать не меньше, чем у нее самой.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Тай оказался очень пунктуальным человеком. На другой день он прибыл к Трейси в точно назначенное время, а его умение покупать одежду и вещи для работы на ранчо было просто фантастическим.
Он к тому же был и диктатором. Широкополая шляпа должна быть ей точно по размеру; рабочие джинсы из толстой ткани и рубашка — на размер больше, чем нужно, с учетом того, что Трейси поправится, а это для Тая было делом решенным; ботинки нужны такие, чтобы не разбивали ей ноги; носки должны быть только определенной марки, чтобы не натирали кожу.
Трейси не возражала. В памяти ее живы были воспоминания о том, как Кейн впервые взял ее проехаться верхом. Она не стала одалживать одежду и обувь у Рио. Вместо этого, несмотря на возражения Кейна, надела блузку с короткими рукавами, джинсы авторской работы и легкие модельные ботинки с тонкими гольфами. Домой она приковыляла с солнечным ожогом на руках и волдырями по всей внутренней стороне ноги. Крепкая одежда, которую она специально купила после этого, потерялась во время одного из переездов с ранчо Лэнггри к матери в Даллас.
Поэтому-то Трейси и подчинялась указаниям Тая. Они обменялись всего лишь несколькими фразами, и она мучилась сомнениями. А что, если все пойдет плохо? Что, если она не справится с работой?
Как быть, если она действительно ничего не умеет делать и нет ни малейшей надежды, что ситуация изменится к лучшему? Насколько легко разочаровать такого энергичного и умелого человека, как Тай? Поскольку Трейси и самой часто приходилось разочаровываться в своих способностях, невозможно было представить, чтобы Тай оказался хоть капельку терпеливей, чем она.
Они укладывали в багажник его «субурбана» последние пакеты с покупками, когда Тай спросил:
— Передумала?
Ей показалось, что он читает ее мысли. Она знала, что умеет скрывать мысли и чувства, значит, Тай был необычайно проницательным человеком. Трейси трудно было дать оценку, плохо это или хорошо, но оттого, что он проделал это уже не раз, у нее возникло ощущение, что между ними существует нечто вроде духовной близости. А это может оказаться опасным.
Она окинула его взглядом.
— Это стало прямо-таки событием. Можно подумать, что ты рассчитываешь, будто я одна, без посторонней помощи, сумею переарканить и переклеймить все твое стадо за каких-нибудь полдня.
Его губы тронула легкая улыбка.
— Сезон клеймения скота давно прошел. Но если бы сейчас были горячие денечки, я бы, пожалуй, определил тебя на работу на полный рабочий день.
Трейси всматривалась в его лицо, словно пытаясь понять, шутит он или нет.
— Я пошутил, Трейси. — Тай захлопнул крышку багажника. — Здорово волнуешься, ведь так?
Она отвела взгляд, и он заметил, что с лица ее исчезло напряжение и оно стало гладким, словно пруд, покрытый льдом.
— Может, когда мы сойдемся поближе, ты будешь настроена более оптимистично, — сказал Тай.
Настороженный, испытующий взгляд огромных голубых глаз вновь устремился к его лицу, но Тай не обратил на это внимания.
— Вернемся к тебе за вещами?
Она кивнула.
— Я оставила все в машине. Нужно просто забрать из гаража.
Тай открыл перед ней дверцу. Трейси спокойно села на пассажирское сиденье. Но когда он обошел машину и уселся за руль, на лице ее вновь была тревога. Она повернулась к нему.
— Твоя экономка была дома, когда ты привез меня той ночью?
— У Марии был выходной в пятницу, и она вернулась уже после того, как я отвез тебя в город. А потому никто, ни одна душа на ранчо Кэмерона — кроме меня, тебя да Паркера, — не знает, что ты была там, пьяная до потери сознания. Но Мария в курсе, что это ты сломала ворота гаража и разбила машину и, упредив твой вопрос, скажу, что ей неизвестно, зачем ты приезжала с Кейном в прошлом году.
По лицу Трейси было видно, что ей неловко.
— Это же не конец света, Трейси. Утешься хотя бы тем, что Мария не знает, как ты оказалась в пятницу на ранчо Кэмерона и в каком состоянии ты была.
Трейси отвела взгляд.
— Я не была пьяна той ночью. Я выпила только один бокал и сделала пару глотков из второго…
Тай почувствовал, что в нем закипает гнев, не давший ему дослушать до конца ее объяснения. Безусловно, Трейси была пьяна. Его коробило то, что она лжет, хотя им обоим прекрасно известно, как все происходило на самом деле, но он не стал придираться. На этот раз не стал.
Трейси не пришлось выбирать себе спальню на ранчо Кэмерона. Мария Сандоз, экономка Тая, сама решила эту проблему за нее. Трейси не стала возражать. Комната была ближе к центру дома, чем спальня Тая, а поскольку к тому же между ними пустовала еще одна комната для гостей, то ее это вполне устраивало.
Она быстро разложила вещи, срезала бирки с новой одежды для работы на ранчо, подготавливая ее к стирке, чтобы ткань стала мягче. Мария вернулась в ее комнату как раз тогда, когда она закончила с этим, и, несмотря на возражения Трейси, забрала все эти вещи, сказав, что перестирает их сама.
Тай просил Трейси, когда она управится, зайти к нему в кабинет. Он сидел за большим столом и поднял глаза, когда она вошла.
— Мне бы хотелось, чтобы ты заполнила бланк о приеме на работу: мне нужно это для отчетности.
Трейси сделала шаг, чтобы взять бумаги, но Тай встал.
— Садись на мое место. Когда все напишешь, принеси бланк с заявлением в столовую. Ужин будет уже готов к тому времени.
Немного позже они приступили к ужину, начавшемуся в спокойной обстановке. Ей было неловко из-за документов, которые она заполнила. Рамона запрещала ей работать, а получив год назад наследство, которое завещал ей Сэм Лэнгтри, и уехав от матери, она и не пыталась искать работу.
Трейси успела проучиться год в колледже, прежде чем по требованию Рамоны вынуждена была бросить учебу. В тот год она записалась на все курсы по искусству, потому что понимала, что учиться долго ей не удастся. Рамона относилась к этому с презрением, хотя и с чуть меньшим, чем было бы, выбери дочь более традиционную программу для первокурсника.
Трейси стало не по себе, когда она увидела, что Тай прочел ее заявление и просмотрел бланк о приеме на работу прямо тут же, за столом, и отложил в сторону. Ужин уже был в самом разгаре, когда он вновь взглянул на них. Трейси заметила, что его взгляд задержался на графе с послужным списком. Он поднял глаза, а Трейси уставилась в тарелку.
— Ты нигде не работала? Или не стала заполнять эту графу, не желая, чтобы я справлялся у прежних нанимателей?