- А то я сама не знаю, - пробурчала Тери, пытаясь соскрести с конфорки гарь.
Пока она этим занималась, каша загустела, и теперь пыхала и «плевалась», снова заляпывая плиту. Тери сняла кастрюльку и сунула ее с мойку. Даже пробовать не стоит – очередная неудача.
- Уверена, что стоит так уж сурово? – услышала она голос Игната.
Он стоял в дверном проеме, прислонившись к косяку. Если бы не мокрые волосы, то можно было бы подумать, что он никуда и не уходил.
- Уверена, что это несъедобно, - с досадой ответила Тери. – Все, как всегда. Попробуем еще раз, вместе?
- Что поделать, придется, - усмехнулся он.
Лучше бы не просила. Как только Игнат стал объяснять, что сделано не так, стало понятно – он прекрасно знал, что она не справится. Ладно, не уменьшила заранее температуру конфорки – не догадалась, ерунда. Но одновременно засыпать крупу в молоко и мешать она точно не смогла бы. Обожженная ладонь практически не беспокоила, но не настолько, чтобы зажимать в кулаке манку и медленно ссыпать ее в кастрюлю. Именно такой способ и показал ей Игнат, сварив кашу за пять минут.
Тери промолчала, проглотила очередную обиду. Наверное, Игнат решил наказать ее за утренний срыв. Не стоит показывать, что ему это удалось. И вообще, Маруська когда-то говорила ей, что полезно прикидываться глупой, мол, мужчины любят ощущать себя крутыми супергероями на фоне глупенькой женщины. Вот и пусть думает, что она не догадалась.
- А гренки так вообще просто, - рассказывал тем временем Игнат. – Мне много не надо, поэтому разбей в миску яйцо, теперь немного молока добавь. Достаточно. Пару ложек сахару, это обязательно, иначе не будет глазури. Взбей все. Тебе помочь?
- Сама, - отказалась Тери.
Это вполне осуществимо, придерживать миску больной рукой несложно.
- Отлично, теперь ставь сковороду, туда масло, растительное. Пусть разогреется как следует. Потом окунаешь ломтики хлеба в смесь – и на сковороду. Схватится быстро, тут важно не зевать. Справишься? А я пока каши поем.
Тери неопределенно повела плечом. Или справится, или все придется начинать заново. Предпочтительнее первое, потому что уже хотелось выпить кофе, а она его даже варить не начинала.
Оказалось, все не так уж и сложно, если следить за гренками и не ловить ворон. На кухне появился приятный запах хлеба и молока. Пожалуй, она даже попробует, как получилось.
Игнат быстро расправился с кашей и стал мыть посуду.
- Да ладно, руку лучше не мочить, - объяснил он в ответ на ее удивленный взгляд.
Тери закончила с гренками и поняла, что кофе сварить не получится, нет ни кофеварки, ни кофемашины, а с джезвой она не справится. Вернее, в джезве кофе у нее всегда получался жутким на вкус. Тогда уж лучше чай. Она поставила на плиту чайник и присела отдохнуть.
Игнат задумчиво на нее посмотрел, но ничего не сказал, молча достал из холодильника сыр, колбасу и джем. Тери снова расстроилась – у нее прекрасно получалось держать в голове любые расчеты, клиентскую базу, три сюжета одновременно, но с элементарными домашними делами вечный конфуз. То одно забудет, то другое. И вот теперь – забыла накрыть на стол.
Игнат сам достал джезву и стал варить кофе. Тери обрадовалась, но, как оказалось, рано. Игнат сразу слил все в одну чашку. Свою. Старательно делая вид, что ей это безразлично, Тери встала, чтобы заварить чай, а когда вернулась за стол, обнаружила все гренки на тарелке у Игната. Бармалей терся у его ног, выпрашивая колбасу.
- Какие планы? – ровным голосом спросила Тери.
- Да какие планы, у тебя рука еще не зажила. Отдыхай или пиши свою нетленку. Обед у нас есть.
Игнат даже не посмотрел на нее – наблюдал за котом, получившим желаемое.
- М-м… Ладно. Посуду ты вымоешь?
- Конечно.
- Тогда погуляю, посмотрю, что за остров.
- Валяй. Только сапоги резиновые надень, тут местами сыро.
«Понятно, - усмехнулась про себя Тери. – Решил проучить меня по полной программе, как маленькую. Мелко…»
Она вышла из кухни, оставив на столе нетронутый чай.
Игнат не помнил, когда в последний раз ему было так стыдно. Пожалуй, начни Тери возмущаться или обижаться, все сложилось бы по-другому. Однако она даже про колючки забыла, просто спряталась в раковину, и все усилия прошлого дня пошли насмарку.
Бармалей вновь улегся на подоконнике и взирал на Игната с немым укором.