- Здравствуй, моя хорошая, папа пришел. - Игнат осторожно взял дочку на руки.
Она радостно заулыбалась в ответ. Тери вычитала, что в два месяца дети уже осмысленно улыбаются тем, кого узнают, но Игнату казалось, Олюшка улыбалась им обоим сразу после рождения. Он боготворил дочку так же сильно, как любил жену, и всегда, возвращаясь домой, первым делом шел к ее кроватке. Тери задумчиво говорила, что теперь, пожалуй, она понимает своих родителей – они так же беззаветно ее любили и баловали. А Игнат смеялся и напоминал, что если у нее не получится научить дочку женским премудростям, то он – на подхвате.
Расцеловав малышку в пухлые щечки, Игнат положил ее в кроватку и завел карусель.
На кухне все еще спорили.
- Как Игнат решит, так и будет.
- А он скоро вернется?
- Уже вернулся, с Олюшкой поздоровается и придет.
- Уже тут, добрый вечер.
Игнат зашел на кухню и, наклонившись, поцеловал Тери в макушку. Она всегда безошибочно чувствовала, что он дома. Даже когда работала и «пребывала в иных мирах» - тут же вставала и шла его встречать. Но до сих пор стеснялась проявлять нежные чувства при родителях.
- Мне кажется, они обидятся и будут думать, что тебя я люблю больше, чем их, - смущалась она.
- А кого ты любишь больше? – дурачился Игнат. – Меня?
- Всех одинаково, - тут же отрезвляла его честная жена.
С ее мамой он сегодня уже виделся в школе, они кивнули друг другу, а с отцом обменялись рукопожатиями. Вопреки опасениям Игната подружились они легко. Тери рассказала, что он сразил отца наповал, когда явился к нему просить ее руки, как в старые времена. Игнат же помнил, как тому было неудобно принимать человека, которого он искренне считал мерзавцем, обманувшем его дочь. Впрочем, со смущением он справился быстро, даже пытался извиниться, и закончилось сватовство вполне мирно – единогласным родительским благословением.
- Игнат, твоя жена не хочет устраивать праздник на крестины! – тут же пожаловалась мама.
Тери всегда становилась «его женой», когда спорила с родителями.
- Я не хочу пышного торжества, - тут же уточнила Тери. – Олюшка мала, нам не до банкетов.
- Но мы сами все устроим, - возразил отец. – И тебе меньше хлопот, чем ты сама собирала бы на стол, готовила…
- Вот как муж решит, так и будет, - вероломно ответила Тери и посмотрела на Игната.
Нет, она не просила принять ее сторону.
«Придумай что-нибудь, не хочу банкет, но и родителей расстраивать тоже не хочу».
«Хорошо, родная».
Если бы они владели телепатией, то их разговор звучал бы примерно так.
- Мы хотим крестить Олю в храме, что рядом с нашим домом. Там, где живут Алена и Митя. Дом большой, двор большой, погода теплая, темнеет поздно. Предлагаю устроить праздник там, с шашлыками. Тери не будем заставлять готовить…
- Ой, да я девчонок попрошу, они с удовольствием! – встрепенулась Тери. – У Светки жених – совладелец кафе, а они обе дуются, что я не выбрала их крестными. Они будут рады помочь!
Логика в ее словах была. Ее подруги не обиделись, потому что крестную решили брать со стороны Игната, то есть его сестру, а со стороны Тери – крестного, и она вполне ожидаемо выбрала Максима. Света и Маруся просто хотели быть полезными, и готовка – вполне приемлемый вариант.
- М-м-м… Мне нравится твое предложение, - кивнула мама. – Меню мы согласуем. Количество гостей, думаю, тоже. Мы с отцом займемся организацией.
Тери незаметно сжала его ладонь, благодаря.
- Мам, пап, не хотите с Олюшкой поиграть? - спросила она. – А я Игната покормлю.
Бабушка и дедушка играли бы с внучкой всегда, если бы им позволяли. Они готовы были забрать ее к себе или переселиться к ним, «чтобы Тери не уставала». Тут уж Тери не просила у него помощи, сама все решила. И бабушка с дедушкой появлялись у них дома четко по расписанию – в основном, она доверила им прогулки. По будням с внучкой гулял дед, в выходные – чаще всего оба.
Игнат ни разу не пожалел, что женился на Тери. Она оказалась идеальной женой, и не потому что умела готовить и заботилась о нем. Она не пыталась его исправить или переделать под себя, принимала таким, какой он есть. И этому он ее не учил. Он старался отвечать ей тем же, и, в целом, у них неплохо получалось.
Игнат до сих пор с содроганием вспоминал, как жил до прогулки в Коломенском. Отрезок времени между побегом Тери и их новой встречей стал для него не меньшим кошмаром, чем болезнь Митьки. Игнат так и не признался Тери, что с депрессией он справлялся только из чувства долга перед сестрой и племянником. Если его не станет, кто о них позаботится? Он не признался, что номеров, с которых он обрывал телефон ее родителей, было больше сотни. Не признался и в том, что на встречу в парк шел, трясясь, как мальчишка. Он до одури боялся, что Тери не простит его, и тогда он потеряет ее навсегда.