Боулби ярко продемонстрировал последствия психической запущенности детей. Он следующим образом сформулировал результаты одного из исследований: «Восемьдесят девочек с криминальными наклонностями в возрасте от двенадцати до шестнадцати лет подвергались психотерапии в течение шести лет. Лечение было успешным лишь в пятидесяти процентах случаев... Однако успех психотерапии не зависел ни от интеллектуальных способностей пациенток, ни от наследственных факторов. Напротив, однозначной была зависимость от типа отношений, сложившихся в семьях девочек».
Согласно Боулби, «Депривация» (обедненность чувств, недостаток любви) на протяжении первых лет жизни оказывает на ребенка такое же опустошительное влияние, как рахит. Обобщая материал многочисленных наблюдений, он показал решающее значение постоянства «образа матери», создающегося у ребенка на протяжении первых лет жизни. При этом идентичность такого образа и самой биологической матери необязательна. Боулби утверждает, что материнская любовь оказывает основополагающее воздействие на развитие ребенка.
Американский детский психиатр, профессор Сельма Фрайберг значительную часть своей жизни посвятила исследованию болезней, связанных с отсутствием «привязанности» (deseases of non-attachment), т. e. болезней, недостатка самоотдачи. В своей удивительной, полной юмора, захватывающей книге «Магические годы» она излагает материал обширных наблюдений. Результаты исследований развития ребенка на протяжении первых лет жизни обобщены ею следующим образом:
«Нам стало понятно, что психические качества, которые мы считаем собственно человеческими, не входят в тот «багаж», который получает ребенок при рождении... Это не инстинкты... и они не просто приобретаются по мере созревания. Подлинно человеческая любовь, представляющая собой нечто большее, чем эгоистическая любовь к самому себе, возникает как «продукт человеческой семьи» в результате тех душевных уз, которые внутри нее завязываются. Человеческая разумность в значительной мере зависит от умения использовать символы; и прежде всего нельзя считать речь продуктом только высокоразвитого человеческого мозга и органов речи, речью овладевают в раннем возрасте через опирающийся на чувство контакт со взрослым. Понятие «Я», идентичность собственной личности, также как и осознание человеком самого себя как индивидуума, приобретаются на ранних стадиях контакта между родителями и детьми. Торжество человека над природой своих инстинктов, готовность сдерживать собственные влечения, ограничив их определенными рамками, даже действовать вопреки им, если они вступили в противоречие с целями и намерениями высшего порядка, — всему этому нужно учиться, а научить можно только в ранние годы развития, и только любовью. Даже совесть — самое большое культурное завоевание человечества, достигнутое им в результате прогресса сознания, — не неотъемлемое врожденное свойство, а продукт родительской любви и воспитания”.
Физиологические последствия детских впечатлений
Воздействие впечатлений раннего детства проявляется, однако, не только в душевной сфере. Оно проникает и в сферу телесного. Может быть, наиболее показательны случаи такого рода — дети, воспитанные животными. «Волчьи дети» из Миднапура, найденные в 1920 г. местным протестантским миссионером Дж. Э. JI. Сингхом, были тогда приблизительно лет двух и восьми соответственно. Они обладали рядом своеобразных особенностей: «Резцы были длиннее и острее, чем обычно бывает у людей. Ротовая полость была кроваво-красного цвета. Дети могли сидеть на корточках на полу, но не могли стоять. Их коленные и тазобедренные суставы были для этого не приспособлены... Глаза были почти круглыми. В течение дня им с трудом удавалось бороться со сном, но ночью, около двенадцати часов, их глаза становились широко открытыми и сверкали в темноте, как у кошек и собак. Дети гораздо лучше видели ночью. Когда они нюхали что-нибудь, их мясистые ноздри шевелились... Руки были длинными и мускулистыми, они свисали почти до колен и свидетельствовали о силе и ловкости. Кисти рук были сравнительно длиннее, чем обычно, пальцы и ногти на ногах загибались внутрь. Пищу дети принимали с повадками собак. Они спали на полу, тесно свернувшись клубком в каком-нибудь углу. Они не проявляли никаких признаков страха перед темнотой, но боялись света и огня» (Сингх Дж. Э. JI. «Волчьи дети» из Миднапура. — Гейдельберг, 1964). Детей поймали и забрали на миссионерский пункт, где за ними ухаживали, где их воспитывали кропотливо и нежно. Младшая (это были девочки) умерла через год после того, как ее обнаружили, старшая прожила еще девять лет, выучила, в общей сложности, около пятидесяти слов и проявляла под конец своей жизни явные признаки интеллекта и созревающих душевных способностей.
Достаточно одного такого примера, чтобы особенно ясно понять силу психического воздействия, сопряженного с ранними впечатлениями детства. Конечно, когда детей воспитывают люди, физиологические особенности, проявляющиеся у них вследствие этих впечатлений (в противоположность наследственным предпосылкам) заметны гораздо меньше. Но они есть. Рудольф Штейнер подчеркивает, что органы человеческого тела формируются определенным образом вплоть до седьмого года жизни: «Позже происходит рост, но в дальнейшем он основывается на уже выработанных ранее формах... Накануне рождения природа заботится о правильной среде обитания для физического тела человека. Подобно этому воспитатель должен позаботиться о создании правильного физического окружения для ребенка сразу после его рождения. Ребенок подражает тому, что происходит в его окружении, и в ходе подражания его физические органы приобретают будущие формы. Нужно рассматривать понятие "окружающего" как можно шире. К нему относится все, что происходит вокруг ребенка, что может быть воспринято его чувствами, что может в близлежащем пространстве воздействовать на его духовные силы. Это также все поступки, доступные его взору, — моральные или аморальные, разумные или глупые. Если здоровое зрение вырабатывается, когда в окружение ребенка привносятся правильные цветовые и световые соотношения, то физические предпосылки для здорового морального чувства формируются в мозгу и в крови, если ребенок видит в своем окружении моральные поступки. Если же до семи лет он видит рядом с собой одни вздорные поступки, то его мозг принимает такие формы, которые в последующей жизни сделают его способным только к глупостям" ("Воспитание ребенка"). Ранее, когда значение первых детских впечатлений еще отнюдь не было общепризнанным, такое высказывание Рудольфа Штейнера должно было казаться абсолютно недостоверным. Однако на протяжении последних десятилетий исследователями и воспитателями был собран чрезвычайно богатый материал по этой теме, который во всем подтверждает нарисованный им образ ребенка как «единого органа чувств».
«Когда я гуляю по улице». Автопортрет четырехлетней девочки (детский сад, Гетеборг).
Во многих рисунках маленьких детей отчетливо проявляется, что окружающий мир они воспринимают как бы через переживания собственного организма. Ребенок, который вдруг начинает изображать человечков с огромными носами, очевидно, схватил как раз насморк, а потому «чувствует» мир преимущественно сквозь свой нос.
Первые три года
Первые три года имеют уникальное значение для всей последующей жизни ребенка. Наше сознание может не сохранить о них воспоминаний, но факт остается фактом — эта ушедшая из памяти эпоха продолжает существовать в нашем бытии, в нашей судьбе. Никогда больше мы не будем столь подвержены впечатлениям окружающего мира. Никогда больше мы не сможем так отдаваться во власть процессов, протекающих в нашем собственном теле. Никогда больше, даже в результате упорных упражнений и напряжения силы воли, нам не удастся овладеть столь же фундаментальными способностями, которые можно потом применять изо дня в день на протяжении всей жизни, как ходьба, речь и мышление.