Почему на плечи одного человека ложится такая тяжелая ноша? Не страдает ли от этого уровень его преподавания? Разве вальдорфские учителя не знают, что мы живем в век специализации? Почему нельзя допустить, чтобы время от времени у детей менялся классный учитель и на его месте, например начиная с шестого или седьмого класса, с ними занимались несколько педагогов?
Безусловно следует признать, что система с классным учителем таит в себе большие проблемы. Нередко классные учителя вынуждены посвящать значительную часть своего отпуска разнообразным занятиям в целях повышения квалификации. Им рекомендуют сотрудничать с коллегами-специалистами, преподающими в старших классах или имеющими большой стаж работы. В некоторых школах классный учитель охотно соглашается, чтобы занятия, например по физике или химии в седьмом или восьмом классах, проводил учитель старшей ступени. Даже если порой необходимо идти на компромиссы того или иного рода, систему классных учителей все же сохраняют. Это — один из важнейших принципов всей школьной работы. Оправдано ли это?
В докладах, которые Рудольф Штейнер прочитал будущим учителям непосредственно перед открытием первой вальдорфской школы, он остановился на некоторых задачах, стоящих перед классным учителем. Его взгляды настолько примечательны, что стоит их воспроизвести.
Идти в ногу с детьми
В докладе «Общая наука о человеке» Штейнер рекомендует классным учителям не упускать из вида внешний облик детей: «Нужно следить за физическим развитием детей и отмечать, как они выглядят. Затем, в конце учебного года или какого-то иного периода времени вновь обратить внимание на внешность ребят и проанализировать те изменения, которые произошли в них за это время» (Доклад. 02.09.1919).
В докладе «Искусство воспитания. Медикодидактические аспекты» Штейнер привел несколько практических примеров того, как учитель, исходя из обычных повседневных наблюдений, может судить об индивидуальном развитии каждого ребенка: «Если, например, дети привыкли, что в течение недели каждый день в половине одиннадцатого утра им дают съесть кусочек хлеба с маслом, то, вероятно, и на следующей неделе в это же время они вновь захотят съесть бутерброд — настолько сильно человеческий организм привыкает к определенному ритму. Но не только организм человека, но и он весь целиком настроен на определенный ритм. Поэтому было бы хорошо следить за ритмическими повторениями в школьной жизни и соблюдать их. Неплохо бы продумать, к каким воспитательным задачам (мотивам) вам следует время от времени возвращаться в течение года и каждый год. Это может касаться также повторения учебных тем. Выберите среди них такие, которые вам предстоит проходить, отметьте их для себя и каждый год возвращайтесь к чему-то аналогичному. Это возможно в процессе преподавания даже достаточно абстрактных предметов. Например, в первом классе вы учите детей (в соответствии с их возрастом) сложению. Во втором классе вы возвращаетесь к сложению и уже даете несколько больше из этой области; на третий год вы вновь возвращаетесь к этой теме (так что все время повторяется один и тот же акт), но при каждом повторении продвигаетесь еще немного вперед» (Доклад. 27.08.1919).
Вот конкретный пример. В течение первых лет в школе классный учитель может задавать детям выучить наизусть небольшие стихи или какие-либо изречения, чтобы позже в подходящем случае уже при каких-то иных обстоятельствах вспомнить их содержание, например осенним днем, вернуться к отдельным строчкам из стихотворения об осени, которое ребята рассказывали два года назад. Постепенно на протяжении всего процесса обучения учитель может, обращаясь к памяти учеников, включать в новый материал такие «прогрессирующие повторения».
Рудольф Штейнер считает, что в центре всего жизненного ритма школы стоит фигура классного учителя. Его роль тем значительнее, чем значительнее сама его личность. Каждый день на протяжении восьми лет он не только прорабатывает со своими детьми школьные предметы, но и помогает им разобраться в разнообразнейших жизненных ситуациях.
Восемь лет — большой срок. За это время и для учеников, и для учителя происходит ряд существеннейших изменений. Если в первом классе задачи учителя во многом сводятся к рассказыванию сказок, заботе о том, чтобы дети не забывали свою одежду и сумки, когда возвращаются из школы домой, то есть классный наставник как бы выполняет роль «заместителя» родителей, то в восьмом классе преподавание уже многих научных дисциплин требует от него основательных знаний, а общение с молодыми людьми принимает иной характер: теперь во многих случаях учитель должен выполнять роль старшего друга — дети его класса уже перешагнули из детства в юность.
Самовоспитание
Но стоит задуматься над тем, не может ли наскучить детям постоянно видеть перед глазами одного и того же человека? Именно такого настроения учеников учитель должен опасаться. И чтобы этого не случилось, задача учителя — меняться вместе с ними. Ученики - лучшие помощники на пути самовоспитания учителя. Некоторые учителя справляются с этой задачей поразительно легко, других она стоит если не крови, то, по крайней мере, пота и слез. Здесь стоило бы привести случай из жизни, например, рассказать о классном учителе, который в интересах своих воспитанников преодолел по-настоящему тяжелую фобию, и это так сильно изменило его, что между ним и учениками возникли качественно новые отношения. Можно рассказать и об одной классной учительнице, которая не умела рисовать и просиживала, упражняясь в рисовании, ночи напролет. В результате ее класс стал лучшим по рисованию во всей школе. Или об одном учителе — холерике, которому пришлось какое-то время каждое утро рубить дрова, поскольку он не хотел навредить своим темпераментом детям.
На пути к самовоспитанию перед учителем лежит еще одна задача, которую надо часто разъяснять родителям, особенно матерям. Поскольку мы воспитываем их ребят не для самих себя, то просто любовь к ним должна постепенно перерастать в заботу о результатах воспитания, в стремление к развитию в них интереса к окружающему миру и к становлению личности каждого ребенка. В первые семь лет жизни ребенка преисполненная любви забота о нем целиком заключается в непосредственной близости к нему. Во вторые семь лет, в период классного учителя, близость должна быть душевной, она хороша тогда, когда есть общие переживания, общие радости и огорчения. Если эта душевная связь все шире будет ориентироваться на общее духовное содержание, то в течение третьего семилетия удастся избежать разрыва с детьми — их отказа от родительского дома, а также прекращения отношений с бывшим классным учителем. Именно в этот период нужна духовная, дружественная любовь, нужно взаимное восхищение сотрудничающих людей, самостоятельных, но связанных человеческими узами. Если в первом классе учитель может погладить ребенка по головке, то в конце восьмого класса он уже проводит первые беседы, посвященные вопросам будущего, судьбы, причем доверие с его стороны проявляется как раз в сдерживании чего-то слишком личного. Да, иногда приходится поступиться душевной близостью к ученику, который боится все возрастающей ответственности за себя, поставив перед ним (нежно, но непоколебимо) четкие требования. Образно говоря, учитель ставит детей на ноги. Лучше всего это удается тогда, когда учитель, исходя из духовной индивидуальности своих воспитанников, следит за их судьбой с постоянным внутренним участием. Для этого надо знать, что происходит в родительском доме, с кем ребенок дружит, как складываются его отношения с другими людьми. Тогда путь, которым идет растущий человек, предстанет как четкая картина со всеми болезнями, несчастьями и удачами, выпавшими на его долю. И порой именно от учителя при очередном ударе судьбы исходит существенная поддержка с помощью осторожной коррекции его взаимоотношений с учениками. Конечно, чтобы так и было, учитель, готовясь к занятиям, должен глубоко осмысливать образ каждого ребенка. Фактически одна из его ведущих задач — чаще задумываться над ситуациями, сложившимися в жизни каждого из его воспитанников.