Вскоре после того, как я начал посещать Каббала Центр, я стал свидетелем впечатляющего примера, который открыл мне способность Рава Брандвайна влиять на людей на духовном уровне. Дело было в Хайфе ранней весной, утром Шаббата. Был ясный день – на небе ни облачка. Мы подходили к главной площади города и увидели высокого, хорошо одетого человека, который шел по направлению к нам. Он улыбался и курил сигарету.
– Это господин Аба Хуши, – сказал мне Рав Брандвайн, – мэр Хайфы.
Аба Хуши поздоровался с нами, а потом перекинулся несколькими любезными фразами с Равом Брандвайном. Потом они сказали друг другу: «Шаббат шалом», и мы продолжили свой путь.
Позже мы снова прибыли в Хайфу и вместе с Равом нанесли мэру визит. Их общение снова было весьма сердечным, и мэр устроил для нас прекрасный обед. Однако посреди этого обеда господин Хуши вдруг отложил свою вилку в сторону.
– Должен сказать вам, рабби, что вы сильно повлияли на мою жизнь.
Меня это удивило, потому что я знал, что Рав Брандвайн нечасто бывает в Хайфе и знаком с мэром не слишком хорошо.
– Помните нашу встречу в Шаббат в прошлом месяце? – спросил господин Хуши.
– Конечно, – с улыбкой ответил учитель.
– Если помните, во время нашей встречи я курил, а теперь перестал.
Учитель не стал говорить: «Хорошо. Прекрасно, что вы бросили курить в Шаббат», как сказали бы религиозные люди. Он лишь спросил почему.
– Честно говоря, – ответил господин Хуши, – это произошло, потому что я увидел на вашем лице боль от того, что я курю в Шаббат. Я сразу же ощутил ваше глубочайшее беспокойство обо мне.
– Очень рад за вас, – сказал Рав Брандвайн, – очень рад, что теперь вы познаете радость Шаббата.
Затем Рав Брандвайн сказал нам нечто, о чем ни я, ни, думаю, господин Хуши никогда не забывал: «В Зоаре Шаббат назван временем, когда изменяется весь порядок миров. Свет, подобно росе, спускается из Верхних миров в Нижние, и оттуда Божественное изобилие наполняет все мироздание».
Несомненно, что-то в тоне его голоса показывало, что это голос мудрого и ученого человека. Более того, это был каббалист, а важнейшая цель данной книги – прояснить, что именно это значит. Не просто рассказать о Раве Брандвайне, а показать, как он вел себя в обычной, повседневной жизни, потому что каббалист практикует каббалу не только во время молитв в храме, но буквально во всем, что делает.
Меня иногда спрашивают, почему я выбрал своим учителем Рава Брандвайна, и мне трудно дать однозначный ответ. Я могу лишь сказать, что меня влекла к нему сила, не заметить которую было невозможно. Тогдашнему секретарю «Гистадрута», господину Леви, постоянно задавали схожий вопрос: почему он выбрал главным раввином этого профсоюза Рава Брандвайна? Очевидно, что членам профсоюза была чужда какая-то глубокая духовность. Они ходили на танцы в религиозные праздники, они не соблюдали никаких традиций. Разве им не подошел бы более покладистый раввин?
Господин Леви неизменно отвечал, что Рав Брандвайн не просто раввин, а каббалист, и в этом вся разница. В то время я только начинал учиться, и смысл ответа господина Леви был мне не вполне ясен. Но смысл этот становился для меня все яснее и оказывал на меня все большее влияние с каждым днем.
Тайное всегда сильнее того, что раскрыто
«Чего миру действительно не хватает, так это любви к другим», – говорил Рав Брандвайн. Подлинный смысл этой фразы я понял в 1964 году во время поездки с ним в один кибуц.
К моменту нашего путешествия я находился в Израиле всего несколько месяцев и никогда не бывал в кибуцах. Рав Брандвайн сказал мне, что кибуц, в который мы едем, находится в Эйн-Геди и представляет собой абсолютно нерелигиозное место. Люди там были очень трудолюбивы, но они не скрывают, что не особенно духовны.
Я был приучен делить людей на категории: одни были достойны внимания, другие – нет. Почему, задавался вопросом я, мы тратим время на посещение этого места? Несомненно, есть люди, которые более достойны мудрости моего учителя. Зачем такому одаренному человеку, как Рав Брандвайн, иметь хоть что-то общее с такими людьми?
Когда мы прибыли в кибуц, его секретарь подбежал к Раву Брандвайну, и они обнялись, словно давным-давно разлученные братья. Я был поражен. Секретарь был одет в сильно потрепанную рабочую одежду, он был человеком совершенно другого круга, нежели Рав Брандвайн, и, насколько мне было известно, между ними не существовало никакой духовной связи. Я все время задавался вопросом: что же общего может быть между этими людьми? Какова связь между ними? Зачем вообще мой учитель здесь?