Селение Дамвилер укромно расположено у захолустного вокзальчика Ле-Мезиен — одно из сотен селений, не играющее никакой роли в жизни своего района. Положение не изменилось и сейчас, когда вместо деревянных башмаков французских крестьян в синих куртках мостовые 'и тротуары стали обивать тяжелые, подбитые гвоздями подошвы немецких солдат и начищенные до блеска, сапоги офицеров. Иные из начальствующих лиц проживают постоянно в Дамвилере, другие находятся здесь временно: их гонит сюда на денек скука окопной жизни или надобности войсковой части. К первым относится, например, господин майор Янш, ко вторым — капитан Нигль.
Скучные будни… Германское государство опирается на кадровых офицеров и ландвер. В тылу — главным образом на офицеров запаса и ландштурма. Все это важные господа, с кортиком на боку, с каской на голове. Блестящее острие каски как бы олицетворяет вершину их человеческого благополучия; больших высот не могут представить себе ни чиновник казначейства Нигль из Вейльгейма, ни учитель гимназии Пзальтер из Нейруппина, ни сотрудник газеты Янш из Берлин-Штеглица. Впрочем, Янш занимает особое положение: будучи сотрудником, «Еженедельника армии и флота», он разыгрывал из себя военного и в мирное время. Тогда доход этих людей составлял приблизительно марок триста в месяц. Теперь же кассир, сколько бы ни тянулась война, кладет им на стол первого числа каждого месяца тройной оклад жалованья. И это — сверх того, что еда, напитки и табак стоят им сущие пустяки, а квартира и корреспонденция вовсе ничего не стоят. Словом, можно кое-как продержаться, не правда ли? Точно так же живут сотни военных чиновников в Крепионе, Вавриле, Романи, Шомоне, в Жамезе, Витарвиле и во всех других оккупированных местах. Ясно, война им никогда не приестся, несмотря на то, что они частенько позевывают, жалуются на пустоту, на утомительную невидную работу. Там, где за сторожевыми постами полевой жандармерии начинается тыл, людей охватывает скука повседневной службы, этого прозябания без борьбы за существование, без жен и детей, без науки и искусства, без граммофона, кино, театра и почти без политики. Тыл так же необходим, как циркуляция крови матери необходима ребенку во чреве ее, — кровь питает, дает соки для роста, доставляет постоянно <все те вещества, в которых нуждается ребенок.
«Снабжение» — вот волшебное слово тыла. На безусловной надежности тыла зиждется все: от доставки прессованного сена и боевых припасов до поездов для отъезжающих в отпуск и выпечки солдатского хлеба. На фронте не продержатся без тыла и недели!
Так тешится тыл сознанием своей безмерной важности; каждый ординарец, каждый штабной фельдфебель исполнен этим чувством, а более всего — господа офицеры. Они несут службу, неплохо едят, попивают доброе местное вино, подкапываются один под другого и оказывают друг другу небольшие услуги. Вот, например, майор Янш, командир нестроевого батальона Х-20, позвякивает шпорами, поднимаясь по лестнице в квартиру лейтенанта Пзальтера. Майор снисходит до посещения лейтенанта. Майор, по прозвищу Янш-Длинный, наносит визит курносому лейтенанту Пзальтеру из конного транспорта, с черными, очень коротко остриженными волосами, шрамами на лице и близорукими глазами. Что это: конец мира? Ничуть не бывало. Лейтенант обоза распоряжается транспортными средствами. Майор нестроевой роты вне службы не может приказывать ему. И если он нуждается в его услугах, то вынужден любезно просить об этом.
Комендант Дамвилерского вокзала принадлежит к компании офицеров парка Муаре, враждующих с майором Яншем. Комендант — из тех, кто готов допытываться о каждом ящике вина, который Яншу вздумалось бы отправить домой, не говоря уже о ящиках с иным содержанием. Нельзя ли при помощи этих ящиков вырыть яму майору, в которую он незаметно провалился бы? (Только для того, чтобы при случае ущемить его еще сильнее, они с Грасником сговорились пока что не касаться неприятной истории с водопроводным крапом.) Вот отчего майору Яншу приходится отправлять грузы с других вокзалов. А теперь и младенцу станет ясно, почему майор Янш с благосклонностью во взоре присаживается у письменного стола своего коллеги Пзальтера, чтобы поболтать с ним, или, как это называет сам майор Янш, почесать языки.