Военный судья Карл Мертенс — сын знаменитого германского юриста. Комментарии его отца к гражданскому праву, создавшие ряд важных определений, легли в основу общепринятых юридических толкований. Книга эта просто называется «Мертенс»; автора ее неоднократно принимал император. Сын рос под сенью отцовских забот. Он становится превосходным ученым и, сравнительно рано — профессором истории права; его самого больше привлекает история культуры, но только дурак мог бы Пренебречь теми преимуществами в германском юридическом мире, которые связаны с именем «Мертенс». В начале войны он, исполненный воодушевления и веры, отправляется на фронт. Затем наступает отрезвление. Карл Мертецс вспоминает о том, что человек он миролюбивый, и принимает, хотя и не без колебаний, назначение в военный суд. Он любит книги, очень страдает от отсутствия хорошей музыки. Чтобы иметь возможность играть в четыре руки, он берет к себе в помощники адвоката-еврея, талантливого пианиста; когда же он находит в маленьком городке Мон-меди музей с пастелями и картинами лотарингского художника Бастьен-Лепажа, то чувствует себя вознагражденным за многое. Он совершенствуется во французском языке, читая романы Стендаля. Беззаботно протекает его жизнь в Монмеди. Но в эту спокойную жизнь ученого, равнодушно относящегося к своим немногим юридическим делам, врывается лейтенант саперной части Эбергард Кройзинг и переворачивает ее вверх дном.
Однажды утром, в девять часов, он является к Мертенсу, в поношенном мундире, с Железным крестом первой степени и в каске. Одежда его составляет странный контраст с новыми красновато-коричневыми кожаными перчатками. Лейтенант Кройзинг выразил желание лично переговорить с военным судьей. С тем чувством недружелюбия, которое живет во всех тыловых чиновниках в отношении фронтовиков, писаря выражают лицемерное сожаление по доводу того, что лейтенанту придется подождать: военный судья начинает работу только в десять, а его заместитель, унтер-офицер Пориш, еще не вернулся с допроса пленного француза. Кройзинг усмехается:
— Вам тут, видно, неплохо живется, надо бы для вашего развлечения наслать сюда французов, разумеется не пленных.
Он сдерживает гнев. Тот, кто хочет в джунглях тыла добиться своей цели, поступит правильно, если спокойно отнесется к нравам и обычаям тыловых краснокожих. А у Эбергарда Кройзинга есть цель. Он желает ознакомиться с делом брата. При этом он испытывает глубокое недоверие ко всем и каждому, кто находится здесь. Эти вороны не выклюют друг другу глаза, если их к этому не принудят, все эти судейские мерзавцы прежде всего будут на стороне мошенников из роты Кристофа, всех этих фельдфебель-лейтенантов и фельдфебелей, а не поддержат его, Эбергарда Кройзинга, который врывается к ним и нарушает их мирное житие.
Писарю, ефрейтору Зижу, получившему Железный крест и рану в грудь;в конце августа 1914 года в боях под Лонгви, жаль высокого худого офицера. Он уверяет его, что военный судья Мертенс будет на месте ровно в десять; не желает ли господин лейтенант тем временем побывать в музее или полюбоваться видом с цитадели? Кройзинг насмешливо смотрит на болтливого человека в очках:
— Значит, в десять? Положите господину военному cудье записку на письменный стол: «Лейтенант Кройзинг жёлает получить справку». Ваши шкафы с делами, надо полагать, в порядке?
Он прощается и уходит. Давно уже не шатался он праздно по городу. Удивительное дело: все здесь целехонько! Мирный провинциальный город — небольшие магазины, маленькие кафе. Нормальная жизнь честных обывателей и обывательниц идет своим чередом. Кройзинг заходит в лавки, покупает носовые платки, шоколад, папиросы, почтовую бумагу. Его обслуживают сдержанно, без лишних слов. «Пусть ненавидят нас, только бы боялись», — говорит он про себя по-латыни, взбираясь по крутому подъему к цитадели, чтобы полюбоваться оттуда еще не тронутой войной, по-летнему яркой природой. Он в восхищении от латинского языка, на котором эта мысль выражается всего тремя словами, в то время как на немецком для этого понадобилось бы целых шесть.