Потом, когда я вижу открытки с французскими пинапами, более скромными и доступными, в не столь искрящихся бикини, слово выражает для меня нечто весьма привлекательное.
*
Как-то летом 1951 года я еду с отцом на машине в горы, по одному из соседних с Жубером плато, вдоль Панерского леса, через местность под названием Ле-Куртино, зеленый перевал меж двумя черными лесами; я показываю отцу вдалеке окрестности школы и обрамляющие ее долины, поясняя, чем мы там занимаемся, древнегреческий, латынь, Семена, поденки, эхо, Обезьяна, отец замедляет ход и прижимает меня к себе:
- Вот ваше дерево, мамино и твое... Будь же со мной подобрее.
Так как он очень часто прижимает меня к себе и всегда спрашивает, люблю ли я его по-прежнему сильно, и так как я знаю, что он всегда нуждается в ласке, я мог бы ответить ему обычно; но поскольку он знает, что после моего поступления в пансион мне свойственна эта черствость, и сам забывает на время, в чем нуждаюсь я, дабы потребовать от меня то, что он должен давать мне, и поскольку его объятия сильнее, а голос срывается в рыдание, я приникаю к нему и обнимаю своими растущими руками.
И вечером я смотрю на мать, не смея спросить, почему отец еще ласковее обычного.
Почему в конце каникул она уезжает на день с моим отцом, - который совсем бросает курить, - за покупками в Лион? И почему она возвращается ночью, такая уставшая, и так рано уходит в свою комнату?
*
Все лето 1952 года я твержу родителям, что хочу стать священником. Однажды к нам в дверь стучит отец Валлас. Я наедине с матерью, и мы слушаем «Музыкальный момент» Шуберта с черной пластинки на 78 оборотов. Мать пьет чай каждый день в одно и то же время - утром после похода за покупками, за чтением газеты и после полудня.
Отец Валлас, который около 1925 года живет, преподает и гуляет в англоязычной Канаде, в Реджайне, пьет чай вместе с нами, а я готовлю и приношу ему бутерброды с вареньем, сытнее, чем в школе: сказать ли ему об этом?
Из двух моих отцов этот ближе всего к Господу, и я называю его отьец - со школьным южнолуарским акцентом.
Ему хорошо в нашей гостиной, где не чувствуется дневного зноя, и он даже зябнет. Мать набрасывает ему на плечи польскую шаль: я ощущаю глубокое умиротворение между этими двумя людьми: с одной стороны любовь, с другой - Бог.
Он переворачивает пластинку, с обратной стороны Шуберта «Элегия» Массне, которую мы не слушаем. Оба произведения переложены для виолончели и фортепьяно, виолончелист - Андре Наварра[250]: Массне, музыкант родом из Сент-Этьена, нравится отцу Валласу, хотя его брат Леон - закоренелый дебюссист.
Он хочет послушать Массне, я вытачиваю из спички новую иголку, ввинчиваю ее в тонарм, поворачиваю ручку и передаю святому отцу пластинку.
Послушав музыку, он говорит моей матери, что хотел бы забрать ее «парнишку», если парнишка не против, и обещает привезти его завтра или послезавтра вечером.
Я бегу в свою комнату за тетрадями для эскизов и Диккенсом, которого тогда читаю: «Большие надежды». Мать складывает в маленький чемодан немного белья, и вот мы уже выезжаем на школьном грузовичке. За Сен-Жене сворачиваем на Лесную дорогу, которая вначале идет вдоль берега Семены, вверх по течению от нашего места купания: святой отец говорит, что намечается строительство плотины, и наша долина вскоре будет затоплена.
Я остаюсь у него на два дня, и он показывает мне все, что нам запрещено видеть во время учебного года: молельню, комнаты, склады, подвалы, машины, посуду, орудия, огород, колодец, архивы; он приносит мне завтрак в постель, я прислуживаю ему на мессе; мы обедаем и ужинаем в малой приемной; один раз поднимаемся пешком на Шоситр, он несет на спине сумку с нашей закуской; по возвращении вечером, в часовне, он сидит за фисгармонией, а я стою на хорах, и мы поем псалом Маро[251], положенный на музыку Гудимелем[252], протестантом, убитым в Лионе и брошенным в Рону:
*
По настоянию моей матери отец соглашается записать меня в Иезуитский коллеж св. Михаила в Сент-Этьене. Мать полагает, и отец Валлас ее в этом поддерживает, что иезуитская система духовного образования подходит мне больше, нежели слишком эмоциональная система сен-шамонского Общества Марии.
251
Маро, Клеман (1496-1544) - французский поэт эпохи Ренессанса, видный гуманист. Состоял на службе у Маргариты Наварской, где сблизился с реформационным движением, а с 1526 г. был назначен придворным поэтом. С1538 г. Маро перевел псалмы Давида, ставшие боевой песней гугенотов.
252
Гудимелъ, Клод (1505-1572) - французский композитор и музыкальный теоретик. Переложил на хор протестантские псалмы. Убит в Лионе в Варфоломеевскую ночь.