ФРЭНК. Да, да. Вы пришли ко мне только с целью получения знаний. Вы должны мне постоянно об этом напоминать. Итак, продолжим. Форстер…
РИТА. Не надо. Давайте о нём забудем.
ФРЭНК. Нет, уж, послушайте теперь меня: вы сказали, что я должен вас учить. Что вы хотите быть образованной. Что ж, боюсь, это потребует от вас довольно больших усилий. Знания, полученные вами в школе, более чем элементарны, вам в жизни не приходилось ни разу сдавать ни одного экзамена.
РИТА. Ну хорошо. Просто мне жутко не понравился этот чёртов «Хоуардс-Энд»
ФРЭНК. Тогда, милости прошу, можете продолжать читать то, что вам больше по душе, но при этом оставьте меня в покое. Отправляйтесь в магазин за новыми шмотками, а я отправлюсь в паб.
РИТА(помолчав). Это уже давление на личность.
ФРЭНК. Оно самое.
РИТА. Понятно. А вам идёт, когда вы сердитесь.
ФРЭНК. Форстер.
РИТА. Ну хорошо, хорошо, Форстер. У него вот всё время повторяется фраза: «необходимо лишь установить связь»: это значит, что он был несостоявшимся электриком?
ФРЭНК. Рита!
РИТА. Мне просто кажется, что мы сможем лучше понять, что хотел сказать Форстер, если предварительно рассмотрим проблему штепсельной вилки мощностью в тринадцать ампер…
З а т е м н е н и е.
РИТА выходит.
Картина третья
ФРЭНК сидит за письменным столом и что-то пишет.
Дверь резко распахивается, в комнату влетает РИТА и подходит к столу, за которым сидит Фрэнк.
РИТА. О господи, с меня довольно! Это всё тоска, скучища смертная, этот ваш поганый Форстер от него можно просто спятить!
Швыряет сумку на стол, поворачивается к двери, по дороге снимая пальто, вешает его на крючок.
ФРЭНК. Прекрасно. Ваши доводы.
РИТА. Вы грязный развратник…
ФРЭНК(грозя пальцем). Верно, верно, прямо в самую точку. Так.
Берёт в руки листок бумаги.
Что это?
РИТА(садясь за стол). Какая-то поганая бумажонка, что же ещё?
ФРЭНК. Это ваше сочинение. Прикажете понимать его как шутку, или что это вообще должно значить?
РИТА. Зачем? Это не шутка.
ФРЭНК. Рита, какого дьявола вы пишете сочинение, посвящённое Эдварду Моргану Форстеру, которое полно ссылок на некоего Гарольда Роббинса?
РИТА. Ну и что тут такого? Вы же сказали, что необходимо привлечь и другие имена.
ФРЭНК. Ах вот оно что.
РИТА. А как же. Вы сказали: «Упоминание других писателей произведёт на экзаменаторов благоприятное впечатление».
ФРЭНК. Да, сказал, но боюсь, что ни один экзаменатор, слава Богу, не имел удовольствия читать произведение под названием…
Заглядывает в текст Риты.
«Камень для Дэнни Фишера».
РИТА. Ну так это его проблемы, я то тут при чем?
ФРЭНК. Боюсь, что его проблемы вполне имеют шансы стать вашими проблемами после того, как он завернёт вам ваше произведение.
РИТА. Ну, это уже абзац! И по-вашему. это будет справедливо, а? Этот динозавр, ваш экзаменатор, завернёт моё сочинение только потому, что я более начитана, чем он!
ФРЭНК. Знаете, читать без разбора всякую дешёвку, ещё не означает быть начитанной.
РИТА. Но мне всегда казалось: что ни читай, всё одинаково хорошо.
Достаёт из сумки сигареты.
ФРЭНК. Вот тут вы заблуждаетесь. Как раз выбор того, что читать, все и решает. Очень хорошо, что вы читали, например. «Сыновья и любовники» Лоуренса, вы их тут где-то поминаете. А когда вы их прочли?
РИТА. Да все на этой неделе. Прочла их, и Гарольда Роббинса и ещё одну потрясную книжку, как её зовут? О господи, забыла. Знаете, название у неё такое, как будто речь идёт о половых извращениях. Ваш один парень написал…
ФРЭНК. Какой ещё парень?
РИТА. Ну, он ещё очень похож на Ноэля Кауарда. А, знаю — Сомерсет Моэм, правильно?
ФРЭНК. Книга Сомерсета Моэма о половых извращениях?
РИТА. Да нет, это не книга об извращениях, книга фантастическая, это просто название у неё такое…
ФРЭНК начинает хохотать.
Нечего смеяться…
ФРЭНК. Вы, наверное имеете в виду «Бремя страстей человеческих»?
РИТА. Точно — их! Ну и что — разве нельзя подумать, что это о половых извращениях?
ФРЭНК. Блеск!
П о м о л ч а в.
То есть, вы прочитали за неделю вот эти три романа?
РИТА(вытаскивая из пачки сигарету). Ну да. У нас в конторе было некоторое затишье.
ФРЭНК. Ну, а если я попрошу вас сравнить эти три романа, что бы вы могли сказать?
РИТА. Все хороши — каждый в своём роде.
ФРЭНК. Но вы, наверное, заметили некоторую разницу между Гарольдом Роббинсом и остальными двумя?
РИТА. Помимо того, что Гарольд Роббинс очень американистый?
ФРЭНК. Да, помимо этого.
РИТА. Ну, заметила. Те два пошикарней написаны. Но ведь все три — это книги?
ФРЭНК. Да, книги. Конечно. Но мне кажется, что вы склонны любую книгу считать произведением литературы?
РИТА. А что, разве нет?
ФРЭНК. Нет.
РИТА. Ну — а как же их тогда отличать, где литература, а где нет?
ФРЭНК. Ну, как вам сказать… Как правило, люди просто знают, вот и всё.
РИТА. Но откуда же это известно, как этому научиться? Понимаете, вот это вы и должны мне объяснить. Я же ничего этого не знаю, сами видите.
ФРЭНК. Нет, не в том дело, что вы ничего не знаете. Просто при выборе книг надо быть более разборчивой, вот и всё.
РИТА. То есть у меня не хватает вкуса. Вы это хотите сказать?
ФРЭНК. Не совсем.
РИТА. Конечно, это. Не смущайтесь. Я не расстроюсь. Я пришла сюда, чтобы всему научиться. У меня башка полна всякого хлама, разве не так? И её надо основательно прочистить. Ну так давайте, вот этим и займитесь. И я никогда больше не стану читать Гарольда Роббинса.
ФРЭНК. Да читайте, читайте в своё полное удовольствие. Только не рассказывайте о нём на экзамене.
РИТА. Благодарю за совет. Стало быть, вы считаете, что нет ничего плохого, если и потискаешься иногда с парнями, лишь бы маменька ничего не узнала, так что ли?
ФРЭНК. Ну, может, и так.
З а т е м н е н и е.
Картина четвёртая
ФРЭНК стоит у окна.
И комнату входит РИТА, с грохотом закрывая за собой дверь.
ФРЭНК подходит к одной из полок и что-то ищет.
РИТА. Не могу больше, точка. Честно, я совершенно не понимаю, что всё это должно значить.
Подходит к своему стулу рядом с письменным столом Фрэнка, швыряет на его сумку, затем возвращается к двери и вешает пальто на крючок.
Он меня доконал, но я так ничего и не поняла. Всё одно и то же: «Необходимо лишь установить связь», и больше ничего, тоска, сдохнуть можно. Ничего хорошего не нашла и ничего понять не способна!
ФРЭНК. Поймёте. Непременно поймёте.
РИТА. Да, вам легко говорить. Вы-то сами всё прекрасно понимаете.
Возвращается к своему стулу.
А у меня уже просто все мозги набекрень из-за вашего Форстера.
ФРЭНК. А что если мы на время забудем о Форстере?
РИТА. С превеликим удовольствием.
ФРЭНК берёт в руки сочинение Риты о «Пер Гюнте» и какой-то момент молча стоит перед ней. Затем сидится на уголок стола.
ФРЭНК. Мне бы хотелось поговорить с вами о том тексте, что вы мне прислали.
РИТА. А, об этом.