Знаю, что в тот момент перед глазами встал чёткий, необыкновенно яркий образ: я смотрю этому человеку в лицо. И вцепляюсь в его глотку, надеясь вытрясти признания. Ногти впиваются в кожу, что-то растёт в груди… чтобы вырваться наружу и испепелить безумца до тла.
Я сморгнула. Наваждение схлынуло, но меня ещё поколачивало, когда я просилась взглянуть на пойманного предателя наряду с сильными мира сего. Как ни странно, мне разрешили — ещё через четверть часа. Вот только одно это дозволение могло бы стать тревожным звонком, и скоро я поняла, что встреча пройдёт совсем не так, как я ожидала.
Светлого предателя приволокли в закрытый зал неподалёку. Когда дверь открылась, я растерянно остановилась. Человек в белом сидел прямо на полу, поджав ноги, слабо раскачиваясь взад-вперёд. Мутный взгляд блуждал по стенам, а на губах играла… улыбка.
Он…
Я сделала шаг, и тогда он повернул голову. Улыбка дрогнула и расползлась шире — совершенно дикая, неуместная… блаженная.
Больше всего Дирад напоминал в тот момент душевнобольного.
— Что это за фокусы?!
Он пытается корчить из себя психа?!
— Олеся… Олеся, стой, — Соламейн перехватил меня, когда я уже рванула к испуганно моргнувшему светлому. — Они только что… проверили. Это последствия ментального удара.
Что?..
— На его разум воздействовали сильной светлой магией, — пояснил Архонт, когда с моего языка сорвалось ещё несколько междометий.
Я замерла. Отстранилась от эльфа. Поглядела сначала на него, затем — на архимага, который сжал губы, и морщинки собрались вокруг его опытных глаз. Если бы они сказали, что овсянка, которую я регулярно выбирала в столовой — отравлена, меня бы шатнуло слабее.
Светлая магия?..
Это?..
— Она способна влиять на эмоции, — слабо объяснил Соламейн. — Как я однажды влиял на твои. И если завести этот процесс слишком далеко — увы… да, это может нанести непоправимый вред.
Дальше были какие-то безумные разговоры про то, что Дирад наверняка сам подпустил к себе врагов. Позволил себя искалечить. А может, стёр себе разум собственными руками. Он ничего не помнит, не способен отвечать на вопросы, никого не узнаёт… Единственная фраза, которую предатель повторял как заведённый, как магнитофон с заевшей касетой: «Свет идёт, свет идёт».
Свет… идёт.
Меня снова кинули в пустоту, в которой медленно, лениво, но верно просыпалось единственное чувство: тёмная ярость.
— Похоже, он был одним из фанатиков, — взял слово архимаг в конце концов. — В последние годы в Элеандоре появились группы, категорично настроенные против тёмных. Айд, я обещаю, что во всём разберусь, — с этими словами он кивнул Архонту.
— Пообещайте регенту, — тихо прорычал тот.
Обратно меня вывели ещё более опустошённую и разбитую нежели из лабиринта. Мир снова качнулся, затрещал по швам, почва ушла из-под ног. Соламейн пытался держаться близко, присматриваться ко мне — но это слабо помогало.
— Олеся, — Архонт остановил меня и сделал охране жест замереть в коридоре. — Я знаю, что вы слишком многое пережили, что вам нужен отдых, но позвольте ещё несколько слов.
— Каких? — несмотря на его неожиданно уважительный тон, я даже не осилила вежливого ответа. Впрочем, кажется, сегодня на это всем было плевать.
— Во-первых, не думайте о Дираде. Я показал вам его потому что посчитал, что у вас есть право знать его судьбу. Так вот… его постараются привести в чувство, допросить любыми способами и докопаться до правды. Мы выясним, кто был у него в союзниках — верно, Энарентил?
Теперь его голос растерял половину вежливости, закаменел и наполнился требовательными нотами. Архимаг вздохнул… и на секунду его образ напомнил мне того же доброго волшебника, что и раньше.
— Конечно. Полагаю, то, что случилось сегодня — достаточно серьёзно, чтобы ненадолго… отодвинуть нашу вражду на второй план.
Вот только и при этих словах беловолосый эльф изучал меня.
— Во-вторых, — не обратив внимания, продолжил Архонт. — Я хочу сказать… что благодарен вам. И что я был не прав, предъявляя вам обвинения. Возможно, вы как никто достойны роли избранницы.
«Он говорит это потому что я помогла им — или потому что теперь обрела силу?» — искренне хотелось надеяться, что второй вариант подсказала усталость.
— Благодарны? В качестве благодарности не заставите проходить испытание снова? — выдавила улыбку я. Но ректора слова всерьёз удивили.
— Неужели вы ещё не поняли? Решать, прошли вы испытание или нет — не привилегия живых. Как, впрочем, и владычиц прошлого. На испытаниях нет правил — если их и пытаются вам навязать, то только чтобы посмотреть… как вы с ними поступите. Вы получили силу — и уже ничто в этом мире не способно её у вас отнять.