— Почему села? Раздевайся и ложись. Сейчас остальные девочки придут.
Я потянулась к завязкам фартука, недоумевая: «Меня что, не покормят?». Мы с отцом приехали ближе к вечеру. Подумала, что пока меня оформляли, пока была у кастелянши, потом на осмотре у врача, я, видимо, пропустила время ужина. Но…Разве ребёнка не положено накормить? Есть очень хотелось.
К спинке каждой кровати был приставлен массивный табурет из тёмного дерева. Девочки, которые действительно, очень скоро вошли в спальню, с любопытством поглядывая на меня, стали раздеваться и аккуратно складывать на него одежду. Я повторила за остальными.
Спальня у кофейниц была общей, в одной комнате стояли, как я уже посчитала, все шестьдесят железных кроватей. Я молчала, стесняясь незнакомых лиц, но и девочки почему-то молчали.
Классная дама ненадолго вышла. Воспитанницы сразу стали живее, завозились, зашептались.
— Как тебя зовут? — шёпотом спросила моя соседка.
— Александра, — так же шёпотом ответила я.
— А я Софья. Ты Столичная или Провинция?
Я вспомнила, как меня назвала кастелянша и уверенно ответила:
— Провинция.
— И я. Будем дружить?
Недалеко от нас, в противоположном ряду, раздался тихий смех. В этот момент вошла классная дама.
— Это что за неподобающий шум в спальне? — грозно вопросила она и тут же гаркнула. — Третий класс на колени!
Весь тот ряд, в котором были засмеявшиеся девочки, двадцать человек, упал на колени рядом с табуретами. Остальные воспитанницы, и я в том числе, тихо закончили раздеваться и нырнули под одеяла.
Дома у меня была отдельная комната и мягкая постель с периной. Привыкнуть к тонкому жёсткому матрасу, через который чувствовались железные пружины кровати оказалось непросто. Я никак не могла найти удобное положение и согреться под тонким шерстяным одеялом. Безмолвные воспитанницы, стоявшие на коленях, вызывали безотчётный страх. Это было мучительно. Я искренне не понимала причин столь строгого наказания девочек. Смех? Разговор в спальне? Хоть и не я сейчас провинилась и несла за это ответственность, но спокойно уснуть не смогла. Только когда часы в коридоре едва слышно пробили полночь, и классная дама, наконец, позволила лечь третьему классу, меня затянуло в сон.
Следующее утро, как и все последующие в институте, началось с нескольких громких ударов колокола. Я наблюдала за девочками и следовала за ними. Поправила свою постель, накрыв её одеялом. Тут благо, что не перина, взбивать не нужно. Вместе со всеми прошла в умывальню, умылась и привела себя в порядок. Помогла Софье и ещё одной девочке заплести косу. Себе хотела сделать две, но новые подруги сказали, что нельзя. Все девочки из младших классов носят только одну косу, кроме стриженных.
Потом была общая утренняя зарядка в нашей рекреации. Классная дама металлическим голосом считала «Раз, два, три, четыре…» пока мы поднимали и опускали руки, приседали, прыгали и поворачивали корпус. Я старательно повторяла движения, совершенно не понимая, зачем нужно такое делать и какая от этого польза? У меня дома ничего подобного никогда не было и на танец это действо не похоже.
А потом… Наконец! Нас повели в столовую.
Правда, перед этим к нам пришли ещё две классные дамы. Софья шепнула мне, что у каждого класса она своя. Но по ночам присматривает за девочками только одна из них, чаще, спит на кушетке у входа.
— Сегодня дежурила наша Анна Николаевна. Она любит тишину и всё время запрещает разговаривать, — торопливо рассказала мне Софья, пока нас строили.
— Ты давно здесь?
— Меня папа неделю назад привёз, а Столичные все вчера утром прибыли. Сегодня у нас первый день занятий.
Классные дамы поставили девочек второго и третьего классов в колоны по двое и ушли с ними. А наша Анна Николаевна долго строила нас по росту, меняя местами. Нашу с Софьей дружную пару разбили. Анна Николаевна поставила меня к другой девочке. Я, всё же, была высокой, как для семилетки, поэтому оказалась в первой двойке. Потом классная дама несколько раз заставила нашу колонну пройти по кругу в рекреации, ступая с левой ноги. У нас никак не получалось! Даже с её командой: «Левой! Левой!». Наконец, с недовольным видом, она всё же повела нашу колону на завтрак. Я шла, глотая голодную слюну. Скорее! Скорее!
Столовая оказалась огромной! Столы были накрыты белоснежными скатертями и сервированы так красиво, как дома моя мачеха приказывала делать только в праздники или в ожидании гостей. Но никакой еды не было! Да что же это такое! Только графины с чем-то мутновато-жёлтым. Позже выяснилось, что это был компот.