Но в один прекрасный день Казистер окончательно возненавидел Данута, а брат помладше, напротив, начал уважать обретенного родственника.
Вечером, после работы братья возвращались домой. Первым, как и положено, важно вышагивал Казистер, давно заявивший родичу, что не желает, чтобы его видели рядом с дикарем. Вместе со старшим братом чинно семенил Томис, которого прислали на склад по какой — то домашней надобности: не то, хозяйка желала знать, что хочет скушать ее старшенький на ужин, не то, еще за чем — то. Не суть важно.
Данут, усмехнувшись про себя, шел не торопясь, отстав от братьев шагов на двадцать. Ну, не хотят братья знаться с ним, так и он не желает навязываться в родственники. Переживет, как — нибудь. И, вообще, юноше уже изрядно надоел и склад, и родственники. Даже если он выбьется из «младших приказчиков» в настоящие приказчики, что изменится? Будет все тот же склад, те же самые бочки. Скучно. Он уже начал подумывать, а не устроиться ли в охрану какого — нибудь каравана, идущего из Тангейна в Скаллен, или еще куда, но пока решил подождать. Скоро наступит осень, потом зима, а зимой, как всем известно, лучше сидеть дома, а не искать приключений. А самое главное, что Данут еще не насмотрелся на прелести Тангейна.
По воскресеньям Данут ходил гулять. Город, хотя и ошеломил поначалу своим многолюдством, имел и привлекательные стороны, радующие глаз — массивные крепостные стены с обветшавшими, но не утратившими силу и красоту башнями; центральная площадь, где располагался городской магистрат — самое высокое здание города, с громадными часами; ажурный, уходивший ввысь дворец с тонким шпилем, пропарывающим небеса, построенный, как гласила легенды, еще эльфами; парк, где под пристальным вниманием дюжины садовников, произрастали тысяча и одно растение, а еще оранжерея под ненастоящим и хрупким небом, где тянулись к людям странные цветы, похожие на бабочек и летали не менее странные бабочки, похожие на цветы; рынки и торжища, где смешивались товары и расы всего Фаркрайна. Но самым замечательным был порт, куда причаливали корабли, ходившие по неласковому Вотрану, плавающие в теплый и ласковый Петронелл по Шейне — великой реке, соединяющей два моря. Тяжелые рыбачьи шхуны и легкие прогулочные яхты, галеры из Хандванга и чадящие копотью «тепловики» гномов.
Да, еще о гномах. Данут несколько раз приходил в гости к профессору, на огромное подворье гномов. Гворны не любят чужаков, но кое — что они показывают всем. Например — как варится знаменитое скалленское стекло. Разумеется, что добавляется в песок и соду, расплавляемые в огромном котле, они не говорят, но увидеть, как мастера выдувают из жидкого стекла изумительные вазы, диковинных животных и хрупкие цветы может каждый, за скромную плату. Данут, получивший статус «друга всех гворнов», деньги за погляд не платил. Кстати, он узнал, что неудачная экспедиция студентов во главе с мэтром Байном Перивертом именовалась «полевой практикой», на которой молодые гномы должны были отыскать следы неких «редкоземельных металлов». Редкоземельный металл… Ну, придумают же такое. Это как понимать? В металле мало земли, или, в земле мало подобных металлов?
Была у Данута и еще одна слабость, о которой он не признался бы никому. Дело в том, что помимо продуктовых, обувных и хозяйственных, в Тангейне имелись еще и магазины игрушек. Зайдешь в такой и увидишь множество самых разнообразных кукол — вязаных из соломы, вырезанных из дерева, сшитых из материи, сплетенных из коры или кожи, вылепленных из глины. Конечно, Данут не видел подобного разнообразия раньше (в поселке кукол делали из старых тряпок), но главное удивление он пережил, обнаружив, что все куклы имеют глаза. Он — то, как и все земляки, считал, что если нарисуешь глаза кукле, то подаришь ей душу, а этого делать никак нельзя! Впрочем, расспрашивать продавцов, или, паче чаяния, высказывать собственные соображения, парень не стал. Кукла с глазами была гораздо красивее и интереснее, нежели кукла без глаз. Данут даже пофантазировал, как подобная кукла сбежит в мир живых, займет чье — то место, заменив собой настоящего человека… Как знать, как знать…
Но самыми интересными игрушками, которые обнаружил Данут, были фигурки оловянных воинов. Посему, когда на улице лил дождь, юноша заходил в лавку и пристально рассматривал фигурки — верхового мечника — человека и орка, оседлавшего дикого зверя, волшебника с ярким жезлом и злого колдуна, с посохом, похожим на черную кочергу, тролля, вооруженного палицей и остальных обитателей земель Фаркрайн, вооруженных в соответствии с их нравами и обычаями. Или, в соответствии с тем, как считают люди? Ну, не помнил Данут, чтобы отец, рассказывая об орках, упоминал, что они сплошь вооружены ятаганами. Нет, покойный Милуд говорил, что и оружие и доспехи извечных врагов были точно такими же, как у людей, но орки предпочитали использовать лабрисы — двусторонние секиры.