Гермионе было страшно. Успешно убедив себя в том, что здесь она может умереть в любой момент, если рядом нет Гарри, девочка почти судорожно цеплялась за мальчика, пытаясь не оставаться одной, что создавало свои трудности в спальне, да и при посещении туалета. Обладая живым воображением, Гермиона себе в деталях представляла, что с ней могут сделать, почти панически опасаясь снимать белье. В любой другой школе это состояние, скорее всего, заметили бы, но только не в Хогвартсе. Видя страх девочки, так похожий на то, что испытывала в первые дни Аленка, Гарри и вел себя с Гермионой, как с сестренкой. Девочка ощущала тепло, защиту, чувствуя себя рядом с мальчиком в безопасности. Правда, только рядом с ним. К счастью или несчастью, вороны не стремились к общению, поэтому на Гермиону и ее состояние обращала внимание только староста, но до времени молчала.
— Для того, чтобы нас не тронули, — объяснил Гарри в библиотеке, — нужно, чтобы фрицы отвлеклись. Значит, нужна диверсия.
— Мне страшно, — призналась Гермиона. — Просто очень, когда ты не рядом.
— Я всегда буду рядом, — сообщил девочке товарищ сержант. — Давай напишем твоим родителям, заодно узнаем, как их контролируют.
— Давай, — улыбнулась Гермиона, борясь с желанием прижаться к мальчику, но тот сам обнял ее, чувствуя, как расслабляется девочка в его руках. Что это значит, Гарри знал, поэтому начал сильнее заботиться о Гермионе.
— Попроси их прислать пару бутылок бензина и еще… если возможно… — мальчик точно не помнил, как готовится то, что ему было нужно, но считал, что эксперимент покажет, перечислив все то, что смог вспомнить.
— Хорошо, Гарри, — кивнула все чаще ловившая себя на мысли о доверии Гарри девочка.
Мальчик тщательно следил за тем, чтобы Гермиона всегда была расчесанной и выглядела аккуратной, как и он сам, для чего послал сову в магазин. Вещи, которые у мальчика после этого появились, были хотя бы по размеру. Хорошо запомнив, как важно иметь подходящую одежду и обувь в дни отступлений, Гарри теперь следил за этим как мог. Девочка, о которой никто так давно уже не заботился, считая ее «взрослой», конечно же, оценила.
Заканчивалась вторая неделя с начала учебы. Гарри, разумеется, помнил о Дне Рождения Гермионы, пытаясь понять, как его можно отпраздновать так, чтобы не привлечь излишнего внимания. Кроме того, оставалась проблема Хэллоуина, исчезнувшего Квирелла, и мантии-невидимки, конечно. Странно, но урока полета у воронов пока не случилось, хотя по времени должен был уже. Это Гарри тоже записал в загадки. Что-то в Хогвартсе было не так, кардинально отличаясь от того, что помнилось. Отсутствовал и Снейп, и МакГонагалл, с интересом поглядывал на них обоих декан, и безо всякого интереса — мадам Спраут, при этом барсуки почему-то не выглядели счастливыми.
— Мистер Поттер и мисс Грейнджер, задержитесь, пожалуйста, — попросил профессор Флитвик, рассмотрев все, что его интересовало. Наблюдения подтвердились: стоило ученикам выйти, как Поттер занял очень специфическую позицию, демонстрируя этим опыт, которого у мальчика быть не могло.
— Да, профессор, — мальчик смотрел чуть прищурившись, ни на минуту не останавливая глаза на собеседнике, что заставило Филиуса поежиться.
— Я бы хотел задать вам несколько вопросов, если позволите, — произнес декан факультета.
— Пожалуйста, — ответил грустно улыбнувшийся Гарри. О квалификации профессора он помнил, поэтому просто прикрыл собой Гермиону, оставив палочку в расслабленной руке, свисавшей вдоль тела. Покосившись на позу мальчика, Филиус вздохнул.
— Я не буду вас спрашивать, откуда вы знаете искусство боя, — сразу же объяснил профессор. — Мне интересно, почему вы готовы к бою и почему мисс так напугана?
— А потом вы побежите докладывать? — зло спросил мальчик, чуть наклонившись вперед. Профессор понял, что тот готов кинуться, чтобы дать убежать девочке. Почему-то ученик считал профессора опасным, это было непонятно.
— Клянусь, что ни словом, ни мыслью… — стандартная клятва приватности, на самом деле ничего не гарантировавшая, легко вырвалась на волю из уст уже очень заинтересованного профессора.
— Вы умеете извлекать воспоминания? — поинтересовался последний Поттер, немного расслабившись, но все также защищая мисс Грейнджер.
Продемонстрировав Омут Памяти и объяснив, как извлекать воспоминания, Филиус погрузился в артефакт, чтобы увидеть отчаянный бой Гарри с визуально огромным чудовищем, в котором легко идентифицировался василиск. Досмотрев до конца, профессор тяжело вздохнул. Он понял в чем дело, потому что в воспоминаниях мелькал календарь. Гарри же немного перепутал слои, вытаскивая воспоминания, поэтому в Омуте получилась некоторая каша из узников концлагеря, работы полевого медсанбата, Хвостороги и предателей-школьников. Подделкой воспоминания не были, подсознание мальчика заменило слова и немного сместило акценты, поэтому профессор Флитвик слушал торопливую речь умирающего худого человека о том, как можно выжить в концлагере. «Они называют нас грязнокровками, но придет день, и мы…»